Собака, возможно, выскочила, когда в дом вломились пожарные, и похоже, она получила травму. Ребятишки Вэйлов будут страдать по собаке и, так или иначе, обретение ее, наверно, станет для них некоторым утешением.

Можно сказать, что Джек любит собак. А вот людей он любит не слишком.

Девятнадцать лет (семь — в шерифской службе, двенадцать — в страховой компании), в течение которых он разбирался с разными несчастными случаями, убедили его, что люди способны, считай, на все. На воровство, на обман, на убийство и кидание мусора. Собаки, те, по крайней мере, имеют совесть и куда как порядочнее.

Собака пряталась за низко свесившимися ветвями джакарандового дерева. Это оказалась комнатная собачонка — одни глаза и звонкий лай, а так — в чем душа держится.

— Эй, щен, — ласково говорит Джек, — все в порядке.

Насчет порядка это он, конечно, загнул, но в таких случаях и соврать не грех.

Но собака не обижается на него за эту ложь. Она счастлива уже тем, что видит человека, слышит участливый голос. Она выходит из своего укрытия и начинает обнюхивать его руку, словно желая узнать, кто он такой и каковы его намерения.

— Как тебя зовут?

Будто собака может ответить, думает Джек.

— Лео, — раздается вдруг голос, и Джек чуть ли не выпрыгивает из своего дурацкого комбинезона.

Подняв взгляд, он видит за оградой пожилого джентльмена. На плече у него сидит попугай.

— Лео, — повторяет попугай.

Лео теперь виляет хвостом.

Таков способ, каким эта собачья мелочь добывает себе пропитание.

— Пойдем, Лео, — говорит Джек. — Хороший, хороший пес.

Подняв Лео, он сует его под мышку и, почесывая его между ушами, направляется к ограде.

Он чувствует, как дрожит Лео.

Говорят, что домашние животные бывают похожи на своих хозяев, а может, наоборот. Джек всегда считал, что это относится только к собакам, но теперь он видит явное сходство пожилого джентльмена и его попугая. У обоих имеются клювы: у попугая — как тому и положено, но и нос пожилого джентльмена — вылитый попугайский клюв. Мужчина и птица похожи на межвидовых сиамских близнецов, если не считать окраски, потому что попугай зеленый с вкраплением ярко-красных и желтых пятен, а пожилой джентльмен — почти белый.

У него белые волосы, белая рубашка и белые слаксы. Его туфель из-за ограды не видно, но Джек готов биться об заклад, что и они белого цвета.

— Я Говард Мейснер, — говорит старикан. — А вы, должно быть, к нам с Марса.

— Считай, в точку попали, — говорит Джек и протягивает для рукопожатия левую руку, так как под правой у него — Лео. — Джек Уэйд из «Жизнь и пожар в Калифорнии».

— Это Элиот.

Попугай то есть.

Тот подхватывает:

— Элиот, Элиот…

— Красивая птичка, — говорит Джек.

— Красивая птичка, красивая птичка…

Видно, он не раз слышал эти слова.

— Жалость какая с Памелой, — говорит Мейснер. — Я видел носилки с ней.

— Угу.

Взгляд Мейснера становится водянистым.

Он тянет руку из-за ограды, чтобы погладить Лео.

— Молодец, Лео. Сделал что смог.

Джек смотрит недоуменно.

Мейснер поясняет:

— Меня разбудил лай Лео. Я выглянул в окно, увидел пламя и набрал девять-один-один.

— В котором часу это было?

— В четыре сорок четыре.

— Вы удивительно точны, мистер Мейснер.

— Часы с цифровым табло, — говорит Мейснер. — А такое запоминается. Я сразу же позвонил. Но оказалось, что поздно.

— Сделали что смогли.

— Наверно, Памела вышла, думаю, потому что Лео во дворе.

— Лео был во дворе?

— Да.

— Он лаял со двора?

— Да.

— Вы уверены в этом, мистер Мейснер?

— Красивая птичка, красивая птичка.

Мейснер кивает.

— Я увидел стоящего Лео. Он стоял и лаял на дом. Я решил, что Памела…

— Лео часто ночует во дворе? — спрашивает Джек.

— Нет, нет, — решительно говорит Мейснер, словно в ответ на что-то несуразное.

Джек спохватывается, что задал глупый вопрос — кто оставит ночевать во дворе такую маленькую собачку? Ведь сколько он видел объявлений о пропаже мелких собак и кошек, а если вспомнить, что вокруг бродят койоты, то понятна вся бессмысленность подобных объявлений.

— Койоты, — говорит Джек.

— Конечно.

— Вы видели пламя, мистер Мейснер? — спрашивает Джек.

Мейснер кивает.

— Какого цвета оно было? — спрашивает Джек.

— Красного.

— Кирпично-красного, ярко-красного, алого, вишневого?

Мейснер на секунду задумывается, потом произносит:

— Кроваво-красного. Вот так можно это описать.

— Ну а дым?

Здесь обошлось без вопросов и без колебаний.

— Черный.

— Мистер Мейснер, — спрашивает Джек, — вам известно местонахождение других членов семьи?

— Вчера вечером дети должны были ночевать у Ники — его очередь.

— Они в разводе?

— Неофициально, — говорит мистер Мейснер. — Ники теперь переехал к матери.

— А где она…

— В Монарк-Бэй, — говорит мистер Мейснер. — Я сообщил это полицейским, чтобы они могли известить.

А Бентли, думает Джек, сказал, что детей еще ищут…

— Жалко мне ребятишек, — говорит Мейснер и вздыхает. Вздыхает по-стариковски, вздохом много чего повидавшего человека. — Туда-сюда. Как шахматные фигурки.

— Я понимаю вас, — говорит Джек. — Что ж, спасибо вам, мистер Мейснер.

— Говард.

— Говард, — повторяет Джек. И спрашивает: — А почему они развелись, не знаете причину развода?

— Это из-за Памелы, — сокрушенно говорит Мейснер. — Пила очень.

Вот оно что оказывается, думает Джек, провожая взглядом удаляющегося Мейснера. Памела Вэйл освободилась на время от детей, ну и напилась. В какой-то момент выпустила Лео на прогулку, потом забыла, что он во дворе,