Полный Улет забирается под скамейку в парке и выглядывает из-под капюшона своего пончо. Облака над океаном – ярко-розовые, пляж безлюден.

Он нюхает воздух, озирается и нюхает снова. Вылезает из-под скамейки, распрямляет затекшие, холодные ноги и внимательно глядит на океан.

Что-то изменилось.

Он опять нюхает воздух, скребет клочковатую бороду и запускает пальцы в длинные сальные волосы. Поворачивается спиной к океану и смотрит на восток, туда, где над верхушками холмов Лагуны только-только показалось солнце. Нюхает воздух, плывущий с востока.

Снова глядит на океан.

Вдруг подскакивает и восклицает:

– Он вернулся! Он вернулся!

Бежит к океану, запрыгивает по щиколотку в низкие волны и начинает плескать на себя ледяную воду. И горланит:

– Он вернулся! Он вернулся! Бобби Зет вернулся!

Вопли несутся по побережью и наконец привлекают внимание полиции Лагуны: полицейские так рады, что Полный Улет в кои-то веки решил умыться, что позволяют ему заниматься этим еще какое-то время, прежде чем потащить его в клинику.

Что касается Полного Улета, то ему все равно. Хотя он изрядно промок и сидит в наручниках на заднем сиденье патрульной машины, укутавшись в одеяло, он улыбается, смеется и громко объявляет хорошую новость всем, кто услышит.

Бобби Зет вернулся.

– Он грядет с востока, – доверительно сообщает Полный Улет медсестре.

Примерно через час после рассвета Тим нашел то, что искал. Он отважился двигаться при свете дня, потому что уже порядочно оторвался от преследователей и к тому же считал, что ради надежного укрытия, где можно отлежаться, стоит рискнуть.

Ярдах в пятидесяти над каньоном в нижних предгорьях Тим обнаружил маленькую впадину под уступом, перед которой лежал отличный большой камень. Выглядывая из-за этого камня, можно будет видеть равнину внизу, а все, что по ней движется, будет нетрудно подстрелить.

Он оставил Кита на склоне, проверил, нет ли в пещерке змей, а потом уже отнес туда мальчишку. Опустил его на землю, успокоил, пообещал через минутку вернуться. Отломив ветку дымного дерева, добрых полчаса заметал свои следы, затем прокладывал новую тропу в глубь каньона: надо дать плохим парням хоть какой-то шанс пройти мимо убежища, к тому же всегда предпочтительнее стрелять врагу в спину, если, конечно, выпадет такая возможность.

Когда он забрался обратно в пещеру, Кит заявил, что ему надоело играть в морпехов.

– А как насчет Бэтмена и Робина? – спросил Тим.

Кит отверг это предложение, вежливо нахмурившись, и предложил:

– Как насчет людей Икс?

Тим даже обрадовался: в саудовских краях он убил кучу времени над комиксами про людей Икс, ожидая, пока наши штурмовики «А-10» впечатают иракцев во влажный песок.

– Тебе нравятся люди Икс? – спросил он.

Кит кивнул:

– А ты кем хочешь быть?

– Росомахой, – ответил Тим. – Если только ты сам не хочешь.

– Можешь быть Росомахой, – согласился Кит. – А я буду Циклопом, ничего?

– Ладно.

Через минуту Тим спросил:

– Циклоп, хочешь есть?

– Еще как хочу, Росомаха.

Тим развернул два энергетических батончика и протянул один мальчику вместе с бутылкой воды. Затем он начал разбирать и чистить винтовку – такое же механическое и успокаивающее занятие для бывшего морпеха, как, скажем, возня в розарии для священника.

Мальчишка умял батончик, выпил немного воды и спросил:

– А давай как будто мы попали в ловушку в пустыне? И плохие парни за нами гонятся? И мы прячемся в этой пещере?

– Давай, – согласился Тим.

В общем-то так оно и было.

Монах собирается сходить за кофе латте и «Экономистом» и посидеть на воздухе, наслаждаясь тем и другим, когда узнает новость о возвращении Бобби Зета.

Пророчество исходит, разумеется, от Полного Улета, недавно выпущенного из психбольницы и теперь разгуливающего по обочинам Тихоокеанского шоссе, неся человечеству благую весть.

Монах – старожил Лагуны, он давным-давно знаком с Полным Улетом и привык к безумным декламациям легенды о Бобби Зете. Он дает Полному Улету доллар и чувствует себя немного неуютно, когда этот полоумный комкает купюру, швыряет ее в канаву и провозглашает: «Кому нужны деньги? Бобби Зет вернулся! Чтобы вновь править своим королевством!»

Эта последняя фраза беспокоит Монаха прежде всего потому, что королевство Бобби, честно говоря, прибрал к рукам он, с тех пор как упомянутый Бобби месяца четыре назад сошел со сцены.

Со сцены или – в буквальном смысле – с экрана, потому что Монах – компьютерный гений, следящий за соблюдением интересов Бобби по всему побережью. У Монаха на жестких дисках, дискетах и оптических дисках хранятся коды, сообщающие о местонахождении греховных доходов – громадного состояния, нажитого на дыме, на гигантских тучах дыма, поднимающегося к небесам из лучших гостиных, патио и ванн Западного побережья.

Монах знает, где зарыто сокровище, да-да, Джим.[31] Более того, он знает всех розничных продавцов и то, что империя Зета, всегда работавшая на переднем крае науки и техники, вот-вот станет полностью электронной.

Конечно, если не считать бумажной наличности, которая припрятана на черный день. Этот черный день, по мнению Монаха, настал, как только Бобби исчез со сцены, сгинув где-то в Юго-Восточной Азии. Монах месяцами пытался подать сигнал, набирал на клавиатуре «Рангун, прием», как радист в военном фильме «Цель – Бирма», который снова и снова посылал в эфир эту фразу. Но Бобби не вышел на связь. Так что спустя некоторое время Монах решил, что его лучший друг Бобби встретил свою печальную судьбу в коварных горах Юго-Восточной Азии – подобно многим другим американским парням, – и, стало быть, теперь его империя принадлежит Монаху. Как и спрятанная для потомков заначка с наличными – в количествах, заставляющих вспомнить Карла Сагана.[32]

Так что Монах, к собственному ясно осознаваемому стыду, испытывает смешанные чувства, когда Полный Улет объявляет о возвращении Бобби.

Такова человеческая натура, размышляет Монах. Первородный грех – само собой, но человек, видимо, склонен к мысли, что если он достаточно долго держит у себя чьи-то деньги, они становятся его собственностью.

Монах знает все про первородный грех, потому что когда-то он был настоящим