показывая направление рукой. – Я уже рассказывал: девица послала меня по открытой местности поискать ее собаку, – если вас интересуют подробности, сучку, которой и в природе не было. Я заметил, что в кустах прячется человек с винтовкой, подкрался к нему сзади с револьвером...

– Покажите нам...

Мы стали подниматься в гору. Напряжение нарастало. Я придумал несколько доводов, по которым Пат Белман могла убрать труп своего партнера, но, к счастью, они не оказались такими смышлеными, как я. А может, я просто насмотрелся фильмов, где покойники проваливались сквозь землю. Так или иначе, волосатый мальчишка спал мертвым сном на прикладе своей винтовки.

– Вот он, – сказал я. – Мой револьвер у вас. У меня не было возможности перезарядить его, в барабане пустой патрон. Понюхайте, и вы поймете, что из револьвера стреляли несколько часов назад. Обратите внимание на отверстие от пули – калибр совпадает.

– Держи его на прицеле, Пит, – сказал толстяк, спрятал свой пистолетик и наклонился осмотреть рану. Потом он выпрямился, потирая руки.

– Пулевые отверстия трудно отличить друг от друга, мистер Нистром, – сказал он. – Но даже если вы и правда застрелили его, то что это доказывает?

– Разве не понятно, что это западня. Они хотели убрать меня и ввести в игру двойника, того, которого вы встретили в клинике с собакой, хотя мне трудно поверить, что кто-то примет эту косматую дворнягу за настоящего Лабрадора.

– Мы не специалисты в этой области, мистер Нистром. – Затем Стоттман посмотрел на труп и так стукнул его ногой, что тот перекатился на спину. Я издал какой-то протестующий возглас, но Стоттман отозвался:

– Не один ли черт! Этот подонок давно мертв. Он ничего не чувствует.

Он явно испытывал меня, проверял, насколько я похож на курьера, о котором ему кое-что явно успели рассказать. Я вспомнил, что Грант Нистром был дилетант, а не закоренелый убийца.

– Ладно, валяйте, – сказал я, делая вид, что судорожно сглатываю. – Вы-то небось успели насмотреться на покойников. Я лично вижу такое впервые.

Похоже, я сделал правильный ход, потому что мои слова слегка смутили его.

– Откуда вы стреляли? – спросил он.

– Вон оттуда, – кивнул я головой в сторону бугра, поросшего высокой травой.

– Проверь, Пит, – буркнул Стоттман. Человек с индейским лицом отправился выполнять приказ, а Стоттман поглядел на убитого, затем спросил:

– Вы его знали?

– Нет.

– Почему же тогда застрелили?

– Я же говорил. Он хотел застрелить меня.

– Вы бы могли незаметно ускользнуть и оставить его ни с чем.

– Ладно, все дело в собаке, – признался я. – Я привязал Хэнка, но он перегрыз поводок и помчался на мой запах. Этот мерзавец увидел его и стал целиться. Он хотел убить мою собаку! – Я добавил в интонации немного негодования. – Вот я и угостил его пулей. Тот, кто способен хладнокровно застрелить охотничью собаку, на мой взгляд, не имеет права жить.

– К сожалению, мертвые люди доставляют больше хлопот, чем мертвые собаки, – сказал Стоттман. – Что вы собирались с ним сделать? Засушить для гербария?

Я заставил себя немного поежиться, потом как бы пришел в себя и раздраженно буркнул:

– Это ведь, как я понимаю, ваша проблема, мистер Стоттман?

– Почему вы так решили?

– Это же ваша территория. Я лишь мальчик на побегушках. Предполагалось, что вы держите здесь ситуацию под контролем. Вместо этого вы доводите дело до того, что я попадаю в засаду и вынужден отстреливаться. Теперь, если вас удовлетворяют мои объяснения, дайте мне то, что я должен забрать, и я снова двинусь в путь. Убирать территорию – ваша работа, не моя. И лучше уж закопайте покойника поглубже, чтобы никто не прицепился ко мне, когда я двинусь на север. Иначе наше общее начальство выразит неудовольствие тем, как ведутся дела в городе Паско.

Это не очень испугало Стоттмана. Он по-прежнему холодно изучал меня и словно не расслышал моих последних слов. Затем он обернулся к появившемуся Питу.

– Ну что?

– Там действительно кто-то был и стрелял из травы.

Толстяк задумчиво посмотрел на бугор, потом на меня.

– Как же так получается? – спросил он меня. – Вы стреляете как снайпер, а работаете каким-то жалким курьером. Далеко не каждый может попасть человеку в позвоночник из револьвера со ста ярдов.

– Там не сто ярдов, а меньше, – отозвался я, – да и к тому же стрельба из револьвера – мое старое хобби. Мне нравится путешествовать, я уже набрался необходимого опыта, и мне доверяют. Ну, а поскольку я неплохо владею оружием, то вполне могу за себя постоять. И к тому же у меня нет никакого желания становиться профессиональным убийцей.

– Говорите, вам доверяют? – переспросил толстяк и плюнул рядом с трупом. – Нет, Пит, – сказал он напарнику. – Мне нравится этот тип. Слишком уж он хладнокровный. Слишком уж он лихо проделал все это для курьера-дилетанта. Тут попахивает профессионалом. Что ты на это скажешь?

– Даже не знаю, мистер Стоттман, – сказал темнолицый. – А что было в ветлечебнице?

– Там я видел еще одного типа. Такого же высокого, как и этот. И тоже с собакой. Но он оказался не тот. Когда я в этом удостоверился, то ушел, так и не передав ему собачьи витамины.

– Если тот оказался не наш человек, стало быть, с этим порядок, – сделал вывод Пит.

– Боюсь, Пит, что логика – не самое твое сильное оружие. Из того, что нас не устраивает один, вовсе не следует, что нас должен непременно устроить другой. Жаль, я не попросил Мередит составить мне компанию...

Он сказал это, не глядя на меня, равнодушным тоном, словно упомянул сущий пустяк. Он делал вид, что его совершенно не интересует, услышал я эту фразу или нет.

К счастью, о Мередит я уже слышал во время инструктажа. Правда, мне пришлось ради этого немножко потрудиться, но в конце концов, от одного из розоволицых агентов мистера Смита – они удивительно краснеют и потеют, когда речь заходит о сексе или секретности, – мне удалось получить эти сведения. Похоже, они имели отношение и к сексу и к секретности.

Все началось с моего невинного вопроса:

– А как насчет подружек?

– Что вы имеете в виду, мистер Хелм?

– Я должен сыграть роль крепкого, загорелого, спортивного парня, и вы рассказали мне обо всем, кроме одного: с кем он спит. Предпочитает ли он девочек или мальчиков или кладет себе в постель этого пса?

Вот тут-то мой собеседник и порозовел.

– Насколько нам известно, мистер Хелм, – сухо отозвался он, – Нистром вел вполне нормальную половую жизнь.

– Отлично, – сказал я. – Судя по вашим стандартам, эпитет "нормальный" означает, что он все-таки предпочитал девочек, а вернее, одну-единственную. В таком случае мой вопрос несколько видоизменяется: – Как