– Среди валунов, неподалеку от мола в Крепостной Бухте. Опрятный, округлый, убийственный пролом черепа.
Капитан заметно содрогнулся, но возражать против неаппетитных подробностей не стал. Чего нельзя было сказать о девице, но Прист урезонил подружку снова.
– У вас опыта побольше, Мэтт. Как поступим?
– С ней? Сейчас назову телефонный номер. Позвоните – и останки без шума и суеты унесут, избавив бергенскую полицию от немалых затруднений. Происшествие это заурядно, в нашем деле эдакое приключается на каждом шагу, с кем угодно. Где угодно. Похоронные бюро особого назначения раскиданы по всему свету – негласно, само собой.
Мак, если помните, сказал, что я получу определенное содействие, но ставить об этом в известность кого бы то ни было (даже Хэнка Приста, по-видимому) отнюдь не обязательно. Пускай думает, будто мы вездесущи, а упомянутые бюро подбирают мертвецов – своих и чужих – от Северного Полюса до Южного.
Чрезмерного любопытства Прист не выказал. Капитана куда больше заботила погибшая девушка.
– Расскажите, что стряслось.
– Располагаюсь в каюте, Мадлен появляется на пороге; разыгрываем старый добрый спектакль "приветствую тебя, о великий вождь команчей"... В коридоре топчется носильщик – хотя мне самому никто не предлагал сопровождающих. Но, черт возьми, я ведь не хорошенькая девчонка; парень вел себя вполне объяснимо... Оказалось, чересчур объяснимо.
– Думаете, Эвелину опознали? – насупился Прист. – Я считал задание совершенно секретным.
– Если бы опознали, – возразил я, – не стали бы медлить до последнего мига. Зачем рисковать, умыкать мисс Барт... виноват, Бенсон, из-под носа у обученного телохранителя? Простите невольную и неоправданную похвальбу... Можно ведь было и на пристани по голове ударить, и в аэропорту! Нет, капитан: ребятки знали название судна и каюту; а девушку приметили, когда билетер начал растолковывать ей дорогу, назвал палубу и дверь... Проводили, удостоверились, укокошили.
– Но экипаж?
– Экипаж, – невесело ухмыльнулся я, – справедливо счел мерзавца простым пассажиром, взявшимся помочь молодой красавице. Которая, в свой черед, решила, будто перед нею член экипажа. Умело, подонок, оделся – ни то, ни се, ни матрос, ни посторонний. Даже меня обманул. Мадлен отправилась в каюту: напудриться, причесаться. Носильщик, безусловно, потащил вослед ей чемоданы...
– Вам полагалось непрерывно приглядывать за нею! – перебила девица в сером пальто.
– Конечно, сударыня! Безусловно! Благодарю за учтивое напоминание! Миновало шесть минут, я встревожился, вышел...
Прист слушал весьма внимательно.
– ...Думаю, Мадлен рылась в сумке, ища немного мелочи – помощничку на чай. Парень упер ей в спину дуло, вывел на палубу, ко внешнему борту, оглушил и перекинул через поручни. Потом воссоединился с дружком, по всей видимости, несшим в это время караульную службу. И оба тихо-мирно вернулись наблюдать за погрузкой. Только я мысленно забрался в их шкуры, прикинул, как орудовал бы сам, – а скорость отлива знаю. Выудил Мадлен, успел выслушать... Оживить не в силах. Человечества минус Мадлен Барт.
– Эвелина была очень славным товарищем! – окрысилась девица. – И вы, мистер Хелм, по крайности, могли бы хоть немного...
– Прекратите, – сказал я. Некогда каяться в ошибках или проливать слезы над убитыми, золотко. Пароход отчаливает через двадцать пять минут. А на севере дожидаются и уповают...
– Их постигнет разочарование, – процедила бледноликая девица. Прист, припомнил я, назвал ее Дианой. Не больно смахивает на Диану.
– Если мы решили разговаривать безо всякого, сожаления, – добавила девушка, – и безо всяких околичностей, посмотримте правде в глаза. Эвелина мертва, ничего не попишешь. Даже промокнув и продрогнув, ее, как подметил мистер Хелм, не оживить. И затеи не спасти...
– Тут вы крепко заблуждаетесь, – отпарировал я. – Как раз промокнув и продрогнув, можно вполне пособить затрещавшему по швам делу. Особенно, если сунуть голову прямо под водосточную трубу. Вашу голову, сударыня.
Глаза девушки распахнулись.
– Что-о?
– Слишком светлые волосы отрастили, – пояснил я, – о несравненная Диана Икс, или как вас там... Но мокрые пряди потемнеют. А потом подыщем хорошую, стойкую краску. Пока же будет весьма уместно поднять капюшон пальто, приклеить влажные локоны к лицу – и, с Божьей помощью, никто не заподозрит подмены.
* * *
– Вы спятили! – выдохнула девица. Повернулась к Присту, неуверенно пробормотала: – Ведь он и правда сбрендил, да, Шкипер?
Настал мой черед обращаться к старику.
– Прежде чем отправиться в лучший мир, Эвелина Бенсон сообщила несколько любопытных вещей. В том числе: северная публика ожидает женщину – только не знает, какую именно. Мадлен Барт не видали в лицо. Народ, по всему судя, робок; ударится в панику, завидев мужчину, и мне с ними не договориться. Но присутствующая госпожа Икс вполне сойдет за женщину... Девица заговорила негромко и озабоченно:
– Меня зовут Лоуренс, мистер Хелм. Диана Лоуренс.
– Приветствую тебя, о Диана Лоуренс, – отозвался я. – И что же дальше?
Забавно: сейчас, когда первоначальное ошеломление миновало, девица выказывала признаки любопытства. Мой сумасшедший замысел явно заинтересовал ее. И всерьез. И не только потому, что брюнетку держали рядом с Хэнком Пристом, отвечавшим за всю затею, любовь, или привязанность, или простое чувство долга... Я вспомнил, как умирающая назвала Диану "бледной, влюбленной, словно кошка, тенью".
Но в глазах девушки блистал вовсе не благородный пламень самопожертвования, свершаемого ради возлюбленного старца. Я отметил неподдельный, девяносто шестой пробы и чистой воды интерес. Наверное, бледное существо, облаченное в серый цвет с головы до пяток; существо застенчивое и несловоохотливое, втайне мечтало превратиться в бесшабашную Мата Хари. Соблазнительную, не ведающую страха, всесокрушающую.
Она подняла руки, принялась вытаскивать заколки и шпильки из благопристойно зачесанных, уже успевших изрядно увлажниться волос...
– Постой, Диана. Заговорил Прист.
– Постой. Чересчур уж рискованно. У тебя ни подготовки, ни опыта...
– О риске ты сам предупредил, предлагая работу, – возразила девица. – Робби тоже рисковал. Эвелина рисковала. Отчего бы не рискнуть и мне, а, Шкипер? Чем я лучше прочих?
– Кто такой Робби? – осведомился я. – Имена валятся на голову, точно яблоки перезрелые – следить не успеваешь.
– Робби погиб, – изрекла Диана Лоуренс. – Позабудьте о Робби, мистер Хелм. Вы сказали, нужно спешить. Поспешите, стало быть, и уговорите Шкипера.
Я пожал плечами.
– Раскиньте умом, сэр. Возникла недостача женского пола: Барт, одна штука. Либо замену обеспечивайте, либо завершайте игру и гасите свечи.
Подняв насквозь промокший сверток, я чуть ли не силой заставил Генри Приста взять его.
– Прошу. Снято с Мадлен Барт. Последнее, так сказать, облачение. Девица пришла бы в негодование неописуемое, узнав, сколь неприлично выглядит в мертвом виде и нижнем белье... Но если возвращаться на борт – надо возвращаться