А вот эта женщина, не обладая сногсшибательной красотой или сверхъестественной сексуальностью, тем не менее поражала. Своей горделивой неповторимостью. Настоящий нос, а не пуговка, настоящий рот и зубы – сильные, белые, – и настоящие же глаза с собственными ресницами. Все – свое. Она была сама собой. В наши дни для этого требуется определенная смелость. Впрочем, у меня не было времени пялиться на красивых дамочек.
– Убийца? – недобрым голосом переспросил я. – Это кто убийца? Вам мне ничего не пришить, поняли? – Я набросился на Крауелла. – Слушайте, кто это так опознает? Вы обязаны поставить подозреваемого в ряд с другими, а потом уж звать своего свидетеля. Я знаю свои права...
– Я пытаюсь, как только могу, сохранить ваши права, мистер Питерс, – сказал седовласый. – Я же просил вас пойти со мной, не правда ли? А вы отказались. – Он повернулся к вошедшим. – Вы уверены, миссис Ростен?
– Совершенно уверена.
– А вы, мистер Ростен?
Мужчина замялся. Он тоже стоял возле бассейна, загорелый, крепкого сложения, с сединой на висках – внешность у него была благородная. Тем не менее, как мне показалось, в жизни ему удалось добиться лишь одного – жениться на больших деньгах.
– Я... Не могу сказать точно, – ответил он.
– В чем дело, Луис? – строго спросила жена. – В этом нет никаких сомнений. Это, безусловно, он!
– Я смотрел в другую сторону, – неуверенно пробормотал он. – Замерз жутко. Я только смутно помню, что Тедди подошла к кому-то и попросила прикурить...
– Смутно! – фыркнула жена. – Чего еще от тебя ожидать?
Он вспыхнул, потом, с заметным трудом овладев собой, повернулся к Крауеллу.
– Боюсь, что не смогу вам помочь, сержант. Я ведь говорил, мне не удалось рассмотреть его как следует. Да и Билли, по-моему, его не видел. Он ведь в это время плавал – демонстрировал стиль, с помощью которого кто-то недавно установил мировой рекорд.
– Билли? – Крауелл справился с блокнотом. – Вы имеете в виду мистера Уильяма Оркатта?
– Ну да, д же говорил вам. Он отсюда, из Аннаполиса. Кстати говоря, племянник моей супруги. Мы пригласили его на вечер, чтобы наша маленькая гостья не скучала. Мы дома поужинали, а потом кто-то с пылу брякнул, что неплохо бы пойти поплавать...
– Ты сам это предложил, Луис, – сказала миссис Ростен.
– Нет, дорогая. Наоборот, я сказал, что это нелепо, учитывая погоду, но меня никто не поддержал. Из нашего бассейна воду уже спустили, так что мы отправились в мотель к Тедди, переоделись у нее и немного поплескались. Потом оделись, и Билл предложил д поехать в какое-то занятное место... Я забыл – куда именно. Мы позвонили домой, чтобы нам подогнали машину, но она куда-то пропала в поднявшейся суматохе. Вам, кстати, ничего про нее не известно?
– Я уточню. Не беспокойтесь о ней, сэр. Мы позаботимся, чтобы вас доставили домой. Миссис Ростен сказала:
– Вам, видимо, понадобятся наши показания, да? Я, конечно, подпишу, но только не могли бы вы чуть поторопиться?
– Сейчас, мадам. Я... – Он умолк, потому что в комнату вошел молодой полицейский. – В чем дело, Иган?
Иган подошел к нему и зашептал на ухо. Крауелл закивал.
– Прошу извинить меня, мадам, – сказал он миссис Ростен и повернулся ко мне. – Пройдите за мной...
Меня провели по коридору в небольшую комнатенку, напоминавшую комнату ожидания с расставленными вдоль стен деревянными стульями. В комнате никого не было, что меня удивило. Я ожидал еще одной встречи. Крауелл кивком указал мне на стул, и мы уселись лицом к двери, в верхней части которой было установлено матовое стекло. По меньшей мере, оно было матовым с нашей стороны. Что ж, так становилось понятнее.
Я презрительно ухмыльнулся:
– Кого, черт возьми, вы пытаетесь провести, Крауелл? Что я не видел односторонних стекол, по-вашему? Ничего, на суде мой адвокат расскажет, как подставляли меня легавые!
– Полицейские, – поправил меня Крауелл.
– Что?
– Мы предпочитаем это слово, – спокойно пояснил он. – Полицейские не любят, когда их обзывают легавыми. В особенности такие отпетые головорезы, как ты, Петрони.
Надо же, а ведь до сих пор я был мистером Питерсом. Я хмуро сказал:
– Ясно, вам уже напели из Чикаго. Ну и что?
– Тебя зовут Джимми Петрони; ты известен также как “Хлыст” Петрони. Мелкая сошка, но изредка работаешь на больших боссов.
– Это я мелкая сошка? – взвился я. – Да я вам...
– Потом, – отмахнулся Крауелл. – Ты еще успеешь нам много порассказать, Петрони. А пока заткнись. Когда я тебе скажу, встанешь и пройдешь по комнате. Внимание. Вставай и иди.
Я уныло поднялся. Снаружи из коридора послышалось цоканье каблучков. Потом мужской голос произнес:
– Не бойтесь, мисс. Он вас не видит.
– А я и не боюсь.
Я узнал голос девчонки, которая просила у меня спичку; мне показалось, что с тех пор прошла целая вечность. Я затаил дыхание. Хотя на что я, собственно говоря, мог рассчитывать? Что они перепьются и на скорости девяносто миль в час врежутся в дерево? Нет, хватит и одной мертвой женщины. Через мгновение высокий женский голос четко произнес:
– Он кажется неуловимо знакомым, но я не уверена...
Ручка двери повернулась, и мужской голос быстро затараторил:
– Нет, мисс, вам туда нельзя...
Но она уже вошла. Маленькая, какой я ее и запомнил, в легком летнем платьице голубых тонов и крохотных белых туфельках на высоком каблучке. Волосы короткие, белокурые, теперь уже сухие. По сравнению со здоровенным полицейским, который ворвался за ней следом, она казалась малышкой – во всем остальном она малышку не напоминала, если вам ясно, что я имею в виду.
Она подошла поближе. Полицейский хотел было ухватить ее сзади за рукав, но Крауелл остановил его. Девчушка задрала голову и посмотрела на меня. Я заметил, что глаза у нее голубые, почти как у Джин. Я не мог понять, зачем ей понадобился этот спектакль. У меня не было ни малейших сомнений, что она сразу же узнала меня так же легко, как я узнал ее.
Крауелл заговорил:
– Ну что, мисс Майклс? Это тот человек, который зажег вам сигарету возле бассейна?
Она напоследок еще раз придирчиво осмотрела меня и отвернулась.
– Нет, – сказала она. – Этого мужчину я никогда прежде не видела.
На этом мои испытания не кончились. Они снова привели миссис Ростен, которая сказала “да”. Девчушка опять сказала “нет”. Мистер Ростен по-прежнему колебался. Потом передо мной предстал пухленький очкарик с короткой стрижкой, которого называли то Билли, то мистером Оркаттом, в зависимости от того, кто к нему обращался. От него толку не было вообще. Он не видел ничего, кроме воды – чертовски холодной, зеленой и жутко хлорированной.
Не могу сказать, что