нее внимания, если она капризничала или дулась. Именно поэтому она без ума от Фрэнка Вудса. Появившись в Истбруке, он не обращал на нее никакого внимания.

– И если Джим будет жесток к ней, то, думаешь, она вернется к нему?

Она покачала головой.

– Нет, это другое. Сейчас, если он будет жесток, она еще больше возненавидит его.

– Что лишний раз показывает, насколько непостижимы женщины, – пошутил я.

– Что показывает твою глупость, – ответила она. – Вам бы, мужчинам, понять, что женщинам нужно давать то, чего они хотят, а не то, что, как вам кажется, они должны хотеть. Если бы вы совершенствовали свою романтичность так же, как вы совершенствуете свои юридические навыки, то женщины не были бы такой уж загадкой, какой вы их себе представляете.

– Ну, так почему же вы нам не говорите что вам нужно?

– Глупый! Это же все испортит, разве ты не понимаешь? К тому же мы сами не всегда уверены, чего же мы хотим.

Мой поднявшийся во время беседы дух вновь упал, как только перед нами появился большой дом Джима. Казалось, что несчастье отразилось на облике дома. Замечали ли вы, что, глядя на дом, можно определить, какую жизнь ведут его обитатели? Счастливую или несчастную, здоровую или в болезнях, богатую или бедную – все это заметно, как если бы стены пропитывались жизнью в доме.

Я отправил Мэри наверх, к Хелен, а сам тем временем пошел в гостиную – разыскивать Джима, но там не оказалось никого, кроме дворецкого Уикса. Он разводил огонь в очаге, ведь, несмотря на то, что еще был только сентябрь, но по ночам было уже холодно. Я схватил вечернюю газету – проверить, не появились ли в печати какие-либо известия о скандале. Я был уверен в том, что напрямую там ничего нет, но в «Сан» умудряются описывать скандалы так, что участвующие в них лица вполне узнаваемы, хоть и не называются по именам. При этом герои статей совершенно беспомощны – так все отредактировано.

Я заметил, что Уикс тратит слишком много времени на разведение огня. Несмотря на то, что он уже разгорелся, дворецкий все еще возился, подметая стружки и поправляя щипцы. Если Уикс так себя ведет, то обычно это значит, что у него есть какой-то вопрос, и он хочет услышать ответ на него. Я решил не обращать на него внимания и заставить его, наконец-то, спросить напрямую. От очага он перешел к столу, где поправил стопку книг и журналов, поглядывая на меня и стремясь поймать мой взгляд. Я же уткнулся в газету, притворившись, что она меня очень заинтересовала. Когда, в конце концов, он отошел от меня, во мне проявился гуманизм – я отложил в сторону газету и повернулся к нему:

– Ну, Уикс, что вы хотите? – спросил я.

Уикс взглянул на меня с выражением лица как у мальчишки, застуканного у банки с вареньем.

– Ничего, сэр! С... совсем ничего, – он обернулся и направился к выходу.

– Уикс, подойдите сюда, – позвал я. – Я знаю, что если ты без нужды вертишься в комнате – как это было в течение последних десяти минут, – то это значит, у тебя что-то на уме. Ну, выкладывайте.

– Сэр, я только хотел спросить, не лучше ли мне начинать искать другое место?

Это был экстраординарный вопрос. Уикс служил у Фель­дерсонов с тех пор, как они поженились.

– Уикс, отчего у тебя появилась такая мысль?

Когда я взглянул на него, он казался еще более сконфуженным.

– Я не хочу показаться неучтивым и совсем не хочу лезть не в свои дела, сэр, но я ничего не могу поделать в отношении произошедшего после обеда, сэр.

Ну и ну! Я и позабыл о том, что, помимо меня, у дневных событий были и другие очевидцы.

– Уикс, а другие слуги знают об этом?

– Ну, думаю, они видели, что делала миссис Фельдерсон, и слышали ее странные разговоры.

– Что вы имеете в виду?

Уикс пытался сохранить хладнокровие. Очевидно, эта темы была неприятна его консервативной британской натуре.

– Это Энни, служанка миссис Фельдерсон, сэр, она все рассказала и всех нас расстроила. Спустившись от хозяйки, она рассказала, что миссис Фельдерсон бушует и неистовствует у себя: мол, если Фельдерсон не даст ей развод, то она прибьет его, сэр.

– Энни слышала эти слова?

– Она так говорит, сэр.

Все это было так ужасно, что я ахнул. Грязь, достойная грошового романа, попавшая в мою семью, была слишком тошнотворна. Моя сестра, сбежавшая от мужа с посторонним мужчиной, а теперь и слуги услышали об угрозах убить мужа, если тот не даст ей развод – вся эта дешевая вульгарность была мне отвратительна. Я попытался, насколько это возможно, скрыть ту бурю, что бушевала во мне.

– Уикс, с миссис Фельдерсон не все в порядке. Скажи слугам, что она очень расстроена из-за того, что один из друзей попал в аварию. В настоящее время она не в себе и не знает, что говорит. Уикс, как-нибудь успокой их! И попроси Энни побыть с миссис Фельдерсон.

– Хорошо, сэр, – он собрался уходить.

– И, Уикс...

– Да, сэр.

– Вам не нужно подыскивать другое место.

– Да, сэр. Спасибо, сэр!

Уикс ушел, и я остался наедине со своими мрачными мыслями. Хелен нужно привести в порядок. Мы с Мэри должны постараться уговорить ее вернуться к Джиму, или, если это окажется безнадежным, провести развод как можно быстрее. Меня воодушевляла только мысль о том, что мне поможет Мэри – ведь она была щедро одарена как чувством юмора, так и здравым смыслом, и это придавало мне уверенности.

В этот момент пришел Джим. Он принял ванну, побрился и переоделся к ужину, так что теперь выглядел более готовым к борьбе с трудностями, чем когда я видел его в последний раз. Лишь его взгляд показывал, насколько он был шокирован за день.

– Баппс, разговариваешь сам с собой в потемках? – спросил он вполне естественным голосом.

– Да, – вздохнул я. – Пытаюсь найти выход из этого безобразия.

Джим рухнул в кресло.

– Бапс, что бы ты мне ответил, если бы я сказал тебе, что все будет в порядке?

– И Хелен останется с тобой? – недоверчиво спросил я.

– И Хелен останется со мной.

– По собственной воле?

– По собственной воле.

– Я бы сказал, что сегодняшние события повредили твой рассудок, и что с твоей стороны не хорошо пытаться одурачить меня.

– Но, Баппс, я имею в виду именно это.

– Что ты имеешь в виду?

– Что все будет в порядке, – улыбнулся он.

– Но как? – его самодовольство чуть ли не доводило меня до бешенства.

– Баппс, ты заметил, что Вудс тратит здесь много денег? С его экстравагантным образом жизни? И как ты думаешь, откуда берутся эти деньги?

– У него контракт с французами.

– Но мне случилось узнать, что он больше на них не работает. Вот почему он так внезапно исчез, как только мы вступили в войну.

– Но он получает жалованье у французов.