— Так тебе будет удобнее, — заботливо проговорил он.
Наконец мужчина нащупал вырванную капельницу и снова вогнал иглу в вену. Пока он проделывал все это, она не сводила с него изумленного взгляда.
Она отвыкла от заботы. А главное, от человеческого общества.
И все равно постаралась вглядеться пристальней. Кто-то знакомый? Кажется, нет. Вроде бы лет шестидесяти, атлетического сложения. Круглые очки в темной оправе. Взъерошенные волосы. Кроме связки ключей на поясе, бейджик с фотографией на кармане голубой рубашки. Рукава закатаны до локтей.
Закончив укладывать больную, мужчина поднял с пола дымящуюся чашку и поставил ее на тумбочку рядом с желтым телефонным аппаратом.
Телефон? Не может быть!
— Как ты себя чувствуешь? — спросил мужчина.
Она не ответила.
— Ты можешь говорить?
Она молча воззрилась на него расширенными глазами, готовая в любой момент наброситься.
Он придвинулся ближе:
— Ты понимаешь, что я говорю?
— Это игра? — Голос был хриплый, приглушенный кислородной маской.
— Что? — переспросил он.
Она прочистила горло и повторила:
— Это игра?
— Не знаю, что ты имеешь в виду, извини. — Потом добавил: — Я доктор Грин.
Она не знала никакого доктора Грина.
— Ты в больнице Святой Екатерины. Все хорошо.
Она попыталась вдуматься в его слова, но не получалось. Святая Екатерина, больница — все это выше ее понимания.
Нет, все совсем не хорошо. Кто ты такой? Чего ты на самом деле от меня хочешь?
— Понимаю, ты выбита из колеи, — проговорил мужчина. — Ничего удивительного: прошло слишком мало времени. — Он замолчал и взглянул на нее с участием.
Никто на меня так не смотрел.
— Тебя доставили сюда два дня назад, — продолжал мужчина. — Ты проспала почти двое суток. Но сейчас ты проснулась, Сэм.
Сэм? Кто такая Сэм?
— Это игра? — спросила она в третий раз.
Мужчина, наверное, уловил замешательство в выражении ее лица, потому что сам забеспокоился:
— Ты ведь знаешь, кто ты такая, правда?
Она на минуту задумалась, боялась отвечать.
Мужчина выдавил из себя улыбку:
— Ну ладно, всему свое время… Как думаешь, где ты сейчас?
— В лабиринте.
Грин бросил быстрый взгляд на зеркало, потом повернулся к ней:
— Я ведь говорил, что мы в больнице. Ты не веришь мне?
— Не знаю.
— Уже кое-что, и на том спасибо. — Он устроился на металлическом стуле, подался вперед, опершись локтями о колени и переплетя пальцы: поза, вызывавшая на откровенность. — С чего ты взяла, что мы в лабиринте?
Она огляделась:
— Нет окон.
— Это странно, ты права. Но видишь ли, это особая палата: мы в ожоговом отделении. Тебя поместили сюда потому, что твои глаза отвыкли от естественного света, он мог тебе повредить так же, как пострадавшему от ожогов. Оттого и ультрафиолетовые лампы.
Оба подняли глаза к голубым неоновым трубкам.
Потом мужчина развернулся к зеркальной стене.
— Отсюда врачи и родственники могут наблюдать за пациентом, не рискуя занести инфекцию… Знаю, это похоже на комнату для допросов в полицейском участке вроде тех, которые показывают по телевизору или в кино, — попробовал он пошутить. — На меня эта палата производит именно такое впечатление.
— Он не любит зеркал, — вырвалось у нее непроизвольно.
Доктор Грин посерьезнел:
— Кто — он?
— Зеркала под запретом. — В самом деле, она до сих пор так и не решалась взглянуть налево.
— Кто запретил зеркала?
Она ничего не ответила, подумав, что молчание говорит само за себя. Мужчина вновь устремил на нее сочувственный взгляд. Мягкий, ласкающий — но что-то в ней не покорялось, и ярость поднималась изнутри. Она еще ни в чем не была уверена.
Не так-то легко обвести меня вокруг пальца.
— Ладно, давай рассуждать здраво, — проговорил Грин, не дожидаясь ответа. — Если зеркала под запретом, а здесь у нас есть зеркало, значит ты уже не в лабиринте. Верно?
В его словах вроде бы не ощущалось подвоха. Но после стольких обманов — стольких игр — было нелегко даже попытаться кому-то поверить.
— Ты помнишь, как попала в лабиринт?
Нет, она даже этого не помнила. Она осознавала, что существует нечто «снаружи», но, насколько ей было известно, она всегда находилась внутри.
— Сэм, — он снова произнес это имя, — настал момент кое-что прояснить, потому что у нас, увы, мало времени.
О чем это он?
— Хотя мы и в больнице, я не совсем доктор. В мою задачу не входит тебя лечить, твоим здоровьем занимаются люди гораздо более компетентные. Моя работа — искать злодеев вроде того, который похитил тебя и держал пленницей в лабиринте.
Похитил? О чем он говорит?
У нее кружилась голова, она не была уверена, что хочет слушать дальше.
— Знаю, это мучительно, но мы должны это сделать. Только так мы сможем остановить его.
Что значит «остановить»? Вовсе не факт, что она этого хочет.
— Как я сюда попала?
— Возможно, тебе удалось бежать, — заторопился Грин. — Позапрошлой ночью полицейский патруль нашел тебя на дороге у пустоши, вблизи болот. — Он помолчал и добавил: — Судя по ссадинам, ты бежала через лес.
Она оглядела свои руки, покрытые мелкими ранками.
— Это настоящее чудо, что тебе удалось выбраться.
Она ничего не помнила.
— Ты была в шоке. Полицейские доставили тебя в больницу и положили в отделение. Подняли заявления о пропавших без вести и установили твою личность… Саманта Андретти.
Он сунул руку в карман пиджака, висевшего на спинке стула, вытащил оттуда листок и вручил ей.
Она вгляделась. То была листовка с фотографией улыбающейся девчушки: каштановые волосы, карие глаза. Под фотографией красными буквами было набрано:
ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ.
Под ложечкой засосало.
— Это не я, — сказала она, возвращая листок.
— Ничего, это нормально, то, что ты сейчас так говоришь, — кивнул Грин. — Но не переживай: ты далеко продвинулась с тех пор, как тебя нашли. Чтобы усмирить тебя и держать под контролем, похититель вводил тебе наркотики, гипнотические вещества, их в изрядном количестве обнаружили в твоей крови. — Он показал на капельницу. — Тебе сейчас вводят что-то вроде противоядия. И это сработало, ведь ты пришла в себя. Скоро и память вернется.
Ей хотелось в это верить — боже, как бы хотелось.
— Ты в безопасности, Сэм.
Услышав эти слова, она ощутила какой-то небывалый покой. «В безопасности», — повторила про себя. Почувствовала, как в углу глаза набухает слезинка. Лучше бы ей там и оставаться, не сползать по щеке: расслабляться нельзя, нужно быть настороже.
— Но мы, к сожалению, не можем ждать, пока ты полностью восстановишься, вот почему я здесь. — Мужчина пристально взглянул на нее. — Ты должна мне помочь.
— Я? — изумилась она. — Чем я могу вам помочь?
— Припомнить как можно больше деталей, даже самых незначительных. — Он снова кивнул в сторону зеркальной стены. — Там, за зеркалом, офицеры полиции, они будут присутствовать при нашей беседе и передадут все, что сочтут необходимым, агентам, которые там, снаружи, ловят твоего похитителя.
— Не знаю, смогу ли я. — Она устала, ей было страшно и хотелось только одного: отдохнуть.
— Послушай, Сэм, разве ты не хочешь, чтобы этот человек заплатил за то,