– Наша девочка всегда была ответственным ребенком, с самого детства, – говорила мать. – Ну, как бы это сказать… Нам никогда не приходилось ею заниматься, она выросла сама по себе. Она помогает по дому, возится с братьями. Учителя в школе ею довольны. Недавно ей поручили в общине обучать детей катехизису.
Жилище Кастнеров выглядело очень скромно. Войдя, Фогель сразу заметил, что здесь много предметов, свидетельствующих о глубокой вере. По стенам развешены изображения святых и сцены из Библии и Евангелия, и повсюду – в картинах, в пластиковых и гипсовых статуэтках – царил Иисус, однако изображений Девы Марии тоже хватало. Словом, дом представлял собой настоящий католический калейдоскоп, а над телевизором висело распятие.
На стенах попадались и семейные фото, и со многих смотрела рыжеволосая девочка с веснушками. Анна Лу была точной копией отца.
На всех фотографиях она улыбалась. В день первого причастия, в горах с братьями, на катке с коньками через плечо, с гордостью подняв вверх медаль за победу в соревнованиях.
Фогель знал, что и эта комната, и эти стены, да и весь дом уже не будут прежними. Они наполнены воспоминаниями, которые очень быстро начнут причинять боль.
– Пока наша девочка не вернется домой, мы не станем разбирать елку, – сказала Мария Кастнер почти с гордостью. – Она будет зажжена, чтобы ее хорошо было видно из окна.
Фогель подумал об абсурдности этой затеи. Пройдут месяцы, а рождественская елка все будет указывать путь домой той, которая, быть может, никогда уже не вернется. Риск именно такого поворота событий был очень велик, вот только родители Анны Лу пока не отдавали себе в этом отчета. И праздничный свет елочных гирлянд станет знаком, напоминающим всем о том, какая драма разыгралась в этом доме. И родственники, и просто прохожие уже не смогут не обращать внимания на елку. Более того, со временем она начнет всех раздражать. Проходя мимо дома Кастнеров, все будут переходить на другую сторону, чтобы не видеть этого света. Елка только отдалит Кастнеров от соседей, и они станут еще более одинокими. Ибо, чтобы жить дальше и идти своей дорогой по жизни, надо платить пошлину: научиться отстраняться, стать безучастными, припомнилось Фогелю.
– Говорят, в шестнадцать лет случается, что дети бунтуют и совершают немыслимые поступки, и это считается нормальным, – снова заговорила Мария и покачала головой, – но все это не относится к моей девочке.
Фогель кивнул. Не имея тому никаких доказательств, он был с ней согласен. Он не просто проникся мыслями и чувствами матери, которая, прежде всего, хотела утвердиться в материнской роли и клялась в душевной чистоте и неподкупности своей дочери. Спецагент действительно был уверен, что она абсолютно права. Эту уверенность вселяло девичье личико, с улыбкой глядевшее на него со стен. Было в этом лице что-то по-детски простое и искреннее, и сама собой приходила мысль, что девочка явно исчезла не по своей воле. Скорее всего, к ней применили силу.
– Мы с ней были близки, она очень похожа на меня. Вот это она сделала специально для меня и подарила мне неделю тому назад.
Мария протянула полицейскому руку, на которой красовался браслет из разноцветных бусинок.
– В последнее время она очень этим увлеклась и дарила браслеты всем, кого любила.
Фогель отметил, что она рассказывает о мелких и, в сущности, бесполезных для следствия деталях и ни ее голос, ни взгляд не выдают ни малейшего волнения. И он понял, что за этим стоит. Женщина была убеждена, что им всем ниспослано испытание, чтобы они проявили крепость и цельность своей веры. В душе она принимала все случившееся, даже восставая против его несправедливости, в надежде на то, что кто-то там, наверху, пусть хоть сам Господь Бог, быстро найдет выход.
– Анна Лу мне доверяла, хотя мать вовсе не должна знать о ребенке абсолютно все. Вчера вечером, прибирая ее комнату, я нашла вот это…
Она на несколько мгновений оторвалась от руки мужа и протянула Фогелю дневник в яркой обложке, который держала рядом с собой.
Спецагент перегнулся через столик и взял дневник. С обложки смотрели два пушистых котенка. Он принялся его рассеянно перелистывать.
– Там нет ничего, что могло бы предвещать беду, – сказала Мария.
Фогель закрыл дневник и вытащил из кармана пальто ручку и записную книжку в черном переплете.
– Я полагаю, вы были в курсе того, где бывает ваша дочь?
– Разумеется, – ответила Мария Кастнер с ноткой негодования в голосе.
– А в последнее время у Анны Лу не появилось никаких новых знакомых, друзей или подруг?
– Нет.
– Вы абсолютно уверены?
– Уверена. Она бы мне рассказала.
Она только что допускала, что мать не должна всего знать о своих детях, а теперь будто бы кичилась уверенностью, что дочь ей полностью доверяет.
«Это типично для родителей пропавших детей, – вспомнил Фогель. – Они искренне хотят помочь и умеют отчасти взять на себя ответственность хотя бы за недостаточное внимание к собственным детям. Но когда их действительно что-то пугает, срабатывает защитный рефлекс, и они начинают отрицать очевидные вещи. Вот и Мария Кастнер уже начала обороняться».
Однако спецагенту обо всем надо было знать как можно больше.
– Вы не замечали в последнее время в поведении дочери чего-нибудь необычного?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, ведь вы же знаете детей, правда? По самым незначительным признакам в их поведении можно догадаться о многом. Как она спала? С аппетитом ли ела? Не было ли у нее резкой смены настроения? Не стала ли она замкнутой, вспыльчивой? Словом, не появилось ли в ее поведении что-нибудь необычное?
– Она была обычной Анной Лу. Я знаю свою дочь, агент Фогель, и способна понять, когда с ней что-то не так.
Фогель выяснил, что у девочки был мобильник, но старой модели, не смартфон.
– Ваша дочь пользовалась Интернетом?
Родители переглянулись.
– Наше братство не советует пользоваться гаджетами. Интернет полон ловушек и искушений, агент Фогель. И всяческих сведений, которые могут помешать воспитанию доброго христианина, – сказала Мария. – Но мы нашей дочери ничего не запрещали, выбор был за ней.
«Ясное дело, не разрешали, – подумал Фогель. – Однако в одном она права. Из Всемирной сети часто исходит опасность. Восприимчивые подростки, такие как Анна Лу, обычно очень внушаемы. А в Интернете много охотников, которые, ловко манипулируя неокрепшими душами, могут внушить им что угодно. Постепенно разрушая все степени защиты и подрывая отношения доверия, они умудряются заменить подросткам самых близких людей и управлять ими на расстоянии, навязывая им свои поведенческие сценарии. В этом смысле Анна Лу Кастнер была прекрасной добычей. Возможно, она подчинялась воле родителей и не пользовалась Интернетом дома, но выходила в Сеть в школе или в библиотеке. Надо будет проверить и там и там». Но сейчас перед