– Себе-то он взял псевдоним, – усмехнулась Ада Марковна.

– Да, – подтвердил Димон, – Горелов до сих пор пишет романы. Правда, Роман Сергеевич отредактировал образ главного героя. Следователь Пожаров пережил личную драму, от него ушла жена. Алчная дамочка предложила мужу подделать за большие деньги документы в деле вора в законе. Пожаров отказался и отправил авторитета в суд. Супруга обозвала мужа идиотом в погонах и ушла от честного полицейского к олигарху, жулику, негодяю, мерзавцу, зато богатому. Пожаров с той поры одинок и окружен красавицами. И вообще он просто мачо и умен в придачу!

– А что с Наумом? – поинтересовалась я.

– В рассказе Горелова сообщается, что парень отсидел весь немаленький срок и вышел на свободу, – отчитался Коробков, – в заключении паренек времени зря не терял. Сначала он окончил десятилетку, потом обучился мастерству краснодеревщика. В колонии был на хорошем счету, замечаний не имел. Освободился и… как в воду канул, никакой информации о Науме Воробьеве больше нет.

– То есть ты ничего не нашел? – изумился Иван Никифорович.

– Пока да, но не теряю надежды на успех поисков, – отрапортовал Коробков. – Все выглядит так, словно со сведениями о младшем брате Игоря поработал чистильщик. Вообще ничего нет! Поиск усложняется из-за того, что Наума посадили еще при советской власти, а выпустили, когда в стране шли перестройка и перестрелка. Стало можно делать что хочешь, наступил расцвет бандитизма, решения вопросов с помощью оружия. Старые законы уже не работали, новые еще не работают. Страна жила по понятиям, из-за границы нам присылали гуманитарную помощь. Помните колбасу салями отчаянно-розового цвета? От нее потом язык и губы краснели, не отмыть их было. Или сухая смесь «Юпи», «просто добавь воды»? Веселое и одновременно жуткое время. У каждой станции метро был стихийный рынок, зарплаты хватало на один сникерс.

– А про Федора что-то есть? – осведомился Никита.

– Он зарегистрировался в Подмосковье, прописан в доме, но не является его владельцем.

– Так, – протянула Дюдюля, – уже интересно!

– Площадь дома семьдесят метров, к нему не подведены ни газ, ни вода. Есть электричество.

– Где он раньше жил? – не умолкала Ада Марковна.

Димон почесал затылок.

– Нет ответа.

– Похоже, Зинаида Борисовна не зря волновалась, – заметил Роман Сергеевич, – гость-то ей наврал, не покупал он недвижимость. И наверное, обыскивал квартиру Мориной в ее отсутствие. Говорил ей, что уезжает рано, и на самом деле уходил. Сидел где-то неподалеку в кафе, ждал, пока все уедут, шел назад и рылся в шкафах.

– Зачем? – задала вопрос дня Ада Марковна.

– Напрашивается ответ: что-то хотел найти, – сказал Вадим Борисович.

– Что люди ищут в чужих квартирах? – начала рассуждать вслух Дюдюля. – Деньги, драгоценности, компрометирующие материалы, какие-то документы. Я знаю одну бабушку, у которой хранятся метрические свидетельства о рождении всех членов ее большой семьи, выписки из церковных книг, там фиксировали тех, кого крестили. У старушки масса документов, они бережно разложены по коробочкам. Бабуля – кладезь информации.

– Федор не член семьи Зинаиды Борисовны, – возразил Вадим Борисович.

– Он племянник Игоря, – напомнила я, – возможно, ему нужно то, что прячет его дядя.

– Что именно? – задал вопрос Никита.

– Пока нет ответа, – вздохнула я и взяла жужжащий телефон. – Привет, Рина.

В ответ раздался плач, у меня перевернулось сердце.

– Она прилетела, – сквозь всхлипывания сказала Ирина Леонидовна.

Я решила сохранять спокойствие:

– Кто?

– Она.

– Как ее зовут?

– Не знаю.

Димон показывал пальцем на свое ухо, я включила громкую связь.

– Рина, где та, что тебя напугала?

– В квартире, – пролепетала свекровь, – такая страшная, огромная, жуткая. Я хотела убежать из дома, но как бросить Мози, Роки и Альберта Кузьмича! Надю!

– Она в квартире, – повторила я. – А как она туда попала?

– Не знаю! Танюшечка, мне страшно!

Я побежала к двери, выскочила в коридор, помчалась к лифту и при этом не переставала говорить.

– Рина, я буду дома через считаные минуты. Ты где сейчас?

– Спряталась в кабинете Вани, – дрожащим голосом отрапортовала свекровь.

– Отлично, – обрадовался Димон, который тоже вскочил в лифт, за ним туда же влетели все члены бригады.

– Рина, опусти защитную дверь, запри ее на все замки, – велела я, – сядь в кресло у пульта управления. Если поймешь, что предпринимается попытка войти, не паникуй. Дверь не поддастся никаким отмычкам. Ее не взорвать, она сделана из особой стали, между листами засыпка из спецматериала.

– Знаю, я уже активировала ее, – пропищала мать Ивана Никифоровича. – Ой, ой!

Я занервничала:

– Что случилось? Скажи немедленно.

– Мози описался, – ответила Рина, – я взяла с собой всех животных.

Я выбежала из лифта, влезла в джип, нажала на педаль, ткнула пальцем в аварийную кнопку, вылетела из подземного гаража и помчалась по шоссе, на котором парализовало все