– Она должна остаться в живых, Рууко.
Вожак замер на месте, бледно-желтые глаза расширились. Эхо от голоса разнеслось по поляне, и Рууко, к моему изумлению, захлопнул грозную пасть, прижал уши и отступил, приветствуя пришедшего.
Проследив взгляд вожака, я увидела огромного, небывало крупного волка: грудь его приходилась на уровне морды Рууко, а мощная шея проступала где-то там, откуда струились на поляну лучи взошедшего солнца. В странных зеленых глазах – не янтарных, как у взрослых волков, и не голубых, как у детенышей, – проглядывало удовольствие. Через мгновение на прогалину ступила такая же крупная зеленоглазая волчица с более густым и темным мехом.
Волки материнской стаи, прижав уши и опустив хвост, один за другим подползали на брюхе к середине поляны, чтобы почтительно приветствовать невиданных и грозных гостей.
– Это верховные волки, – шепнула мать, подобравшись ближе ко мне, – Яндру и Франдра. Двое из тех, что еще остались в Широкой Долине. Они говорят с Древними, мы им подчиняемся.
Верховные волки милостиво принимали приветствия.
– Добро пожаловать, владыки, – уважительно опустив голову, проговорил Рууко. – Я лишь исполняю свой долг и забочусь о стае. Этот помет появился без моего дозволения.
– Второй помет тоже часто оставляют жить. – Яндру, опустив голову, обнюхал недвижное тело Триелла. – И ты, Рууко, прекрасно это знаешь: четыре года назад тебе с братьями сохранили жизнь. Ты, вероятно, за давностью забыл, но для меня срок невелик.
– То было время изобилия, владыка.
– Один щенок много не съест. Я хочу, чтобы она осталась в живых.
Рууко помедлил с ответом, остерегаясь гнева Яндру.
– Не все так просто, владыка, – произнесла, выходя вперед, Рисса. – В ней течет кровь чужака. Мы не вольны нарушать закон Долины.
– Чужака? – Яндру резко взглянул на Рууко, в голосе его больше не слышалось ни мягкости, ни усмешки. – Почему ты не сказал?
Рууко склонил голову еще ниже.
– Мне не хотелось показаться неумелым вожаком.
Яндру молча задержал на нем взгляд, затем обернулся к моей матери, не сдерживая гнева:
– Как ты посмела? Ведь от этого зависит жизнь стаи!
Франдра сверкнула глазами; сильный и уверенный голос прозвучал неожиданно громко – я даже отскочила назад, не устояв на лапах.
– Легко говорить, Яндру, когда тебе не запрещено плодить потомство где и когда пожелаешь. Не в одиночку же она зачала. – Взглянув на Яндру, смущенно приопустившего уши, Франдра повернула огромную голову к матери. – Но как ты позволила щенкам дожить до возраста, когда придет пора зваться волками? Ты ведь знала, что таким не место в стае, их надо было убить при рождении!
– Я хотела, чтобы стая их приняла, волчата могли оказаться полезны, – робко проговорила мать. – Мне снилось, будто они спасут волчий род. Остановят добычу, уходящую из Долины, или оттеснят людское племя. В моих снах щенки всегда спасают нам жизнь. Взгляни, ведь она не знает страха!
Я поднялась с земли и попыталась унять дрожь в лапах – чтобы больше походить на приличного волка, достойного принятия в стаю.
– Владыки, сестра всегда мечтала о большем влиянии, – снова вступила Рисса. – Бывало, ее сны приносили нам удачу на охоте, но ей хотелось щенков.
– Не важно, – отрезал Яндру. – Щенки, рожденные от чужака, не должны оставаться в живых. Делай что положено, Рууко.
Поворачиваясь уходить, Яндру чуть не наступил на меня, я снова зарычала.
– Мне очень жаль, Мелкозубка, – отозвался он. – Я бы сохранил тебе жизнь, но не могу идти против заповеди. Да будет скорым твое возвращение в Широкую Долину.
Происходящее отзывалось обидой и несправедливостью – так тянуло иногда сырым холодным ветром в материнской норе. Неужели величественный волк не властен поступать как пожелает?.. Я оглянулась, высматривая место, куда можно спрятаться, и уже хотела бежать, когда Франдра шагнула вперед, отгородив меня от острых зубов Рууко.
– Я не позволю ее убить! – прорычала она. – Пусть обычный порядок вещей диктует иное, – жизнь меняется, спутник, нельзя вечно стоять на месте. Люди захватывают все больше добычи, и с каждым днем их все труднее сдерживать. Равновесие поколебалось, нам нельзя оставаться в бездействии, нужно что-то менять. И чем скорее, тем лучше. – Волчица посмотрела на меня. – Если в ней кровь чужака – так тому и быть. Эта храбрая кроха, останься она в живых, может добавить нам забот, зато с ней может прийти и надежда. Воля к жизни в ней слишком сильна – нельзя отмахиваться от знаков, даруемых нам Древними.
– Франдра…
– Ты потерял не только чутье, но и слух, Яндру? – огрызнулась она в ответ. – Ты ведь знаешь, что время на исходе, а мы почти бессильны.
– Я не приму такую ответственность. Закон нарушен в обход нашего позволения, нам незачем идти против Совета верховных волков.
– Ответственность тут не только твоя. – Франдра твердо взглянула ему в глаза. – Хочешь решить спор битвой – будем биться.
Яндру на миг застыл, и Франдра проговорила торопливым шепотом так, что слышали лишь Яндру и мы с матерью:
– Взгляни, спутник! У нее на груди знак луны, знак Равновесия. Совет волков слишком закоснел и часто не видит дальше своего носа. А вдруг мы ждем именно ее? Вдруг она избрана Древними?
– Я назвала ее Каалой, Дочерью Луны, – вставила мать.
Яндру помедлил, затем огромной лапой перевернул меня на спину, разглядывая полумесяц на груди. Я лихорадочно пыталась придумать хоть что-нибудь, что сохранит мне жизнь, но взгляд зеленых глаз не давал соображать. Наконец Яндру, приняв решение, отступил на шаг и склонил голову перед Франдрой.
– Оставь ее жить, – проговорил он, поворачиваясь к Рууко. – Если решение окажется неверным, верховные волки примут ответственность на себя.
– Владыки…
– Тебе не позволено ее убивать, малый волк, – жестко бросила Франдра, перебивая Рууко. – Законы Долины устанавливаются верховными волками, мы вольны делать исключения. У нас есть причины оставить этого щенка в живых.
Рууко попытался было возразить, но Франдра, зарычав, прижала его к земле передними лапами. Когда она отступила, он с трудом встал на ноги и склонил голову в знак подчинения, хотя в глазах его затаился злобный огонь. Франдра обратилась ко мне:
– Доброй удачи, Каала Мелкие Зубки. – Она улыбнулась и подтолкнула Яндру к краю прогалины. – Наверняка мы еще встретимся.
Когда Франдра и вслед за ней Яндру скрылись в лесу, мать настойчиво зашептала мне в ухо:
– Каала, послушай и запомни. Теперь Рууко не даст мне здесь жить, это точно. Но ты обязана остаться. Делай все, чтобы войти в стаю. Вырастешь – отыщи меня: я должна рассказать тебе об отце. Обещаешь?
Она не отводила от меня взгляда, и я не могла ей отказать.
– Обещаю, – прошептала я. – А можно мне уйти с тобой?
– Нет. – Она приблизила ко мне морду, прижавшись мягкой шерстью к моему лицу, чтобы я запомнила ее запах. – Ты должна остаться и войти в стаю.