– Но мы лишь узнаем, что они купили куда-нибудь билеты, – возражает Ивонн. – Это не помешает им улететь.
– Они подавали документы на опеку? – спрашиваю я.
– Насколько я разузнал – нет, – говорит Эддисон. – Хотя это может просто означать, что их адвокаты подготовили документы, но еще не подали.
– Значит, если по каким-то причинам наши юристы сообщат, что мы не сумеем вызвать дедушку и бабушку Бруклин в качестве важных свидетелей, можем ли мы пригрозить им тем, что они препятствуют правосудию? Вдруг тогда они станут сговорчивее?
– Кровожадная девка, – ласково говорит Эддисон.
Ивонн закатывает глаза.
– Мне нравится, что ты находишь такое поведение столь очаровательным.
– А ты не находишь?
– Эддисон, продолжай копать информацию по Мерсерам, – говорит Вик. – Нарой, сколько можно без ордера. Возможно, они забрали Бруклин, возможно, нет, но их нынешние действия бессовестны. Если похитители не они, то они вынуждают нас тратить впустую ценное время – время, которого у их внучки, вероятно, нет. Элиза, когда ты разговаривала с Ребеккой, сложилось впечатление, что она что-то скрывает?
– Нет. Она отчаянно хочет, чтобы Бруклин нашли. Если б она сбежала из дома, сообщив подруге, что собирается сделать, Ребекка рассказала бы обо всем ее родителям, как только появилась полиция. Могу поверить, что она знает что-то, важность чего не осознает, но не думаю, что хранит какие-то секреты.
– Бедная девочка, – бормочет Ивонн.
– Стоит расширить поиск по реестру за пределы Ричмонда. – Я вздыхаю. – Как минимум в пределах Вирджинии, желательно также распространить его на Мэриленд и Северную Калифорнию. И нам надо порыться в базе ФБР.
– Ищем похищения со схожими жертвами?
– И убийства.
И Вик и Эддисон поворачиваются ко мне с серьезным видом. Ивонн делает резкий вдох.
– Естественно, мы не желаем такого исхода, но если существуют похожие дела, то о них следует знать. Мы понятия не имеем, какого рода жертвой является Бруклин.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Ивонн. – Какого рода жертва?
– Ее похитили потому, что в тот день она была легкой добычей? Потому, что соответствует определенному типажу? Потому, что она – Бруклин?
– Ненавижу, когда расследование приближается к сорокавосьмичасовой отметке, – бормочет Эддисон.
Это ни в коем случае не правило, но есть своего рода… традиция? Конечно, не официальное правило, а эмпирическая закономерность: если не удается разыскать пропавшего человека в первые сорок восемь часов после исчезновения, то стиль расследования меняется. Иначе никак: первые пара дней – безумная гонка изо всех сил. Такой темп нельзя поддерживать в долгосрочном расследовании.
Тем не менее это вызывает адскую депрессию.
– Тут множество разных систем, с которых можно начать поиски. – Вик делает большой глоток чая с сахаром; между его глаз пролегает хмурая, задумчивая морщина. – Ивонн, о каком аналитике ты рассказывала на прошлой неделе?
– На прошлой неделе я рассказывала вам обо всех новых аналитиках, потому что мы рассматривали их переводы.
– Я про ту, которая, как ты сказала, подает надежды, – поясняет он. Немножко поясняет: – Девочка-яблоко.
Я, уже собиравшаяся доесть сэндвич, делаю паузу и отодвигаю его ото рта:
– Девочка-яблоко?
– Гала Андриеску, – отвечает Ивонн. – Мы решили придерживаться руководства по выживанию в CAC, которое Рамирес написала для агентов-новичков, и начали ставить новых аналитиков в пару с более опытными. Мы сотрудничали всего несколько недель, однако у нее хорошее рабочее чутье.
– Она может прийти сегодня?
– Я позвонила и спросила ее, перед тем как пойти сюда. Ее жених перенес этим утром небольшую операцию, кто-то должен быть с ним. Гала отвезет его домой, потом кто-нибудь из его друзей посидит с ним, пока он не придет в себя. Она сказала, что прибудет примерно в час тридцать.
Эддисон отрывает взгляд от телефона.
– Смиты припарковались у ворот дома Мерсеров-старших. Прямо перед въездом, так что, если бабушка с дедушкой ждут гостей или курьеров, посетителям зададут вопрос, по какой причине агентам ФБР приходится отъезжать с места, чтобы впускать и выпускать их.
– Это законно? – спрашивает Ивонн.
– Пока они не запрещают вход и выход – вполне. Они занимаются открытым наблюдением за потенциальными подозреваемыми в деле похищения ребенка.
– Ох уж эти ваши лазейки…
– Лазейки – душа законов. – Эддисону удается выговорить это, сохраняя серьезное выражение лица.
Ивонн смотрит на него тем же взглядом, каким одаривает своих сыновей-близнецов, и в ответ получает застенчивую улыбку.
– У них есть ноутбуки и точка доступа, так что они вызвались заняться биографией Мерсеров-старших.
– Чтобы ты могла заняться… – подсказывает Вик.
– Некрологами и свидетельствами о смерти, – предлагаю я.
Эддисон задумывается на секунду, затем кивает.
– Не все похищения детей, подходящих под определенный типаж, носят сексуальный характер. Если Бруклин подходит под типаж, то похитителем мог быть кто-то, лишившийся своего ребенка.
– Хорошо. Я сообщу об этом Уоттс и скоро приду вас проведать. – Вик встает, собирает весь мусор, выходит из конференц-зала и направляется к своему кабинету.
Ивонн поворачивается и смотрит на нас.
– Он ведь понимает, что реально не работает над этим делом, верно?
Эддисон лишь ухмыляется. Как руководитель группы Вик, работает над каждым делом, которое посчитает достаточно важным. Он попросту игнорирует правило «больше-не-работать-в-поле» и любые подобные запреты. Мы – его люди; эти дела – его. Просто иногда он предпочитает не столь пассивную роль наблюдателя.
Вошедшая Гала оказывается двадцатидвухлетней девушкой с волосами ярких сине-зеленых оттенков, очками «кошачий глаз» со стразами и протяжным джорджианским[29] акцентом, которого я совсем не ожидала от обладательницы фамилии Андриеску.
– Я бы сказала «рада знакомству»… – начинает она и пожимает плечами, вместо того чтобы закончить фразу.
– Не беспокойся – у нас так принято.
Гала трясет руку Эддисона, смотрит мне в глаза и подмигивает. Мы с Ивонн отворачиваемся, чтобы подавить смешок. О, она мне уже нравится.
В Эддисоне есть нечто такое, от чего у молодых агентов женского пола подкашиваются ноги. Даже я понятия не имею, в чем дело, потому что хоть он и является моей кошачьей мятой, моей приманкой, но стал ею постепенно, после года совместной работы и двух лет рассказов о нем нашей общей подруги Прии. Он привлекателен на манер «грубоватого мужика», авторитетен и компетентен одновременно, но в отделе есть и другие парни, подходящие под это описание. Тем не менее только от Эддисона агенты-новички падают в обморок. Мерседес считает, что дело в излучаемой им ауре задумчивости и уязвимости. Марлен, мать Вика, щиплет Брэна за щеку и говорит, что дело в уважительном отношении ко всем женщинам в его жизни.
Быть может, Гала иммунна к тому-чем-бы-это-ни-было потому, что у нее есть жених – хотя других это не останавливало, – но мне это нравится.
Ивонн помогает напарнице установить очередной компьютер с несколькими мониторами и объясняет критерии отбора, которые я записала на нескольких страницах, вырванных из любимого желтого блокнота нашего техника-аналитика. Слушаю их обсуждение вполуха на тот случай, если понадобятся пояснения.
Эддисон потягивается рядом; его позвоночник издает такой хруст, что он вздрагивает.
Я тру глаза и отодвигаю