— Я служил Вашей семье сорок восемь лет, Рудольф. И так Вы платите мне за мою верность? Сейчас речь не обо мне или Вас — речь о здоровье юной, — «...юной? Стоп, а сколько мне, вернее, этому телу, лет? И до скольких тут живут люди?» — принцессы Эвелин. Я, конечно, не могу требовать, но прошу Вас рассказать, что Вы знаете о случившемся, это может оказаться жизненно важным!
Отец выглядел посрамленным этими словами, а я, взвешивая все за и против, смотрела на возмущенного до глубины души старика, который с оскорбленным и беспокойным видом стоял надо мной, словно немой укор.
— Я принимаю Ваши извинения. Только воды дайте, — решила я прервать сцену «оскорблен и обижен», не сводя взгляда с магистра Фарраля. Выпив и смыв отвратительное ощущение приторной тошноты, я глубоко вздохнула и решила зайти издалека.
— Магистр, Вы слышали о каком-то цветущем поле? Там только красные и желтые цветы, они пахнут очень сладко. Иногда приятно, иногда тошнотворно. И нет солнца, хотя свет, кажется, повсюду? — Я внимательно смотрела на лицо мужчины, а затем, опираясь на руку отца, встала и села в кресло, стоящее рядом. Отец, взяв со стола слетевшую во время моего падения корону, молча водрузил мне ее на голову, предоставляя мне право самой решать, что говорить, и лишь ободряюще сжал мое плечо, словно бы стараясь поделиться со мной своими силами.
Магистр Фарраль, помолчав, удивленно и обеспокоенно смотрел на меня, а затем медленно кивнул.
— Да. Не точно о таком же, но место, что Вы описываете, очень напоминает один из вариантов грани.
— Хорошо. Значит, я была там, в этой грани. И видела там тень. Я думала, что знаю ее, но потом услышала голос, который кричал мне не прикасаться к этой тени. Тень набросилась на меня, между ней и мной появилась серебряная звезда и разорвала эту тень светом на кусочки. А потом я очнулась тут... — я замолчала на мгновение, смотря в ошалевшие от информации глаза магистра, а затем добавила: — До этого ночью мне снилась моя мать, сияющая, словно звезда. А после этого я приказала светильнику зажечься, и он... — я кивком указала на осколки на полу, которые сиротливо поблескивали возле отцовского стола, и принялась с неким удовольствием наблюдать, как у седовласого мужчины совсем не фигурально отваливается челюсть от удивления. Впрочем, магистр быстро совладал с собой. Забродил по кабинету, бормоча под нос что-то и периодически гневно потрясая длинной бородой, сообщая миру, что это невозможно и так не должно быть, но так есть и я — тому свидетельство. Я и король молча следили за ним взглядом, пока старик не обернулся ко мне, замерев и всматриваясь в мое лицо, а затем не начал пытаться опуститься на одно колено. Тут уже пришла очередь изумляться мне, а отец, отпустив мое плечо, властно поднял старика за локоть, не давая ему совершить задуманное.
— Быть не может, я даже не верил в это, а тут вижу собственными глазами. Дитя мое, тебе необходимо отправится в Маль’суатар, твое наследие пробудилось, спустя столько лет, только серебряный народ сможет научить тебя управлять им!
Я ошарашено посмотрела на короля — он бросил такой же изумленный взгляд на меня. Кажется, такого развития событий в ответ на нашу маленькую легенду отец не предусмотрел.
— Магистр Фарраль, но ведь серебряный народ отверг моих предков, разве нет? — я удачно блеснула полученными так недавно от отца знаниями, и старик согласно закивал.
— Да, но этот случай должен все изменить, такое бывало... да такого вообще не бывало! Считается, что наследие Хеймара Шантрийского навсегда растворилось в человеческой крови, ведь даже Ваша мать, пусть цветущие луга оберегают ее покой, не могла совладать со своим даром, а она всего лишь была провидицей.
Магистр выглядел весьма взволнованным, а я, задумчиво накручивая длинный локон на палец, смотрела в окно за его спиной. «Всего лишь провидица...»
— А как же моя свадьба?
— Да какая свадьба, Ваше Высочество, Ваш дар важнее всякой свадьбы... — магистр возмущенно задергал бородой, но, заметив наши с отцом кислые взгляды, вдруг осунулся, замолчал и устало оперся пальцами на край стола.
— Только вот мой супруг вряд ли будет согласен с Вашим мнением, магистр, — я, грустно улыбнувшись старику, подняла глаза на отца, словно бы спрашивая у него, что с этим всем делать.
Он задумчиво покусывал губу, о чем-то напряженно размышляя, и, уже знакомым мне образом кивнув своим мыслям, поднял взгляд на Фарраля.
— Об этом мы подумаем позже. Магистр, моей дочери ничего не угрожает?
Старик отрицательно замотал головой.
— Если и угрожало, то это уничтожено. Все, что стирает чистый свет, уничтожается навсегда, а уж если это происходит в грани, то тому точно нет возврата, — Фарраль был категоричен в своем мнении и это, очевидно, успокоило моего отца. Но не меня. Я не могла понять, почему это произошло со мной, почему я снова оказалась там, на том поле, и почему я слышала голос подруги — она тоже была там? Или она чувствует, что со мной случается беда?
Вопросов становилось слишком много. Я уже собиралась просить поведать мне об этом Маль’суатаре, как в дверь кабинета громко постучали, а затем она открылась, явив перед собой немолодого мужчину в строгих темных одеждах зеленых тонов, украшенных немногочисленной вышивкой. Его худое, нахмуренное лицо выражало крайнюю степень беспокойства.
— Ваше Величество, Ваше Высочество, Магистр, прошу прощения, но аудиенции у короля ожидают уже больше получаса. Мне велеть им ждать еще?
Переглянувшись с отцом, я ободряюще ему улыбнулась.
— Иди, со мной все будет в порядке. Я буду или тут, или с магистром Фарралем, у меня к нему есть еще несколько вопросов.
Помедлив, король поцеловал меня в лоб и покинул кабинет, оставив меня со стариком наедине. Он ждал, с любопытством смотря на меня, я молчала, рассматривая его.
— Сдается мне, что я недостаточно много внимания уделяла получению знаний, — наконец начала я, вставая из кресла. — Хочу заполнить этот пробел, пока у меня еще есть такая возможность. Мне нужны все книги и записи о моих предках и все, что мы можем достать о серебряном народе и Маль’Суатаре. И Ваша помощь, чтобы во всем этом разобраться. — Я скрестила руки под грудью, не готовая