приемлемым… По крайней мере, мне приходилось это признавать. Как бы я ни хотела решить все подобные вопросы мирно, стоило смириться с тем, что здесь это будет невозможно. Как говорил мой преподаватель философии: «Tempora mutantur et nos mutamur in illis». «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними».

— Я услышала вас, комтур. Бернард, провизия нужна уже в ближайшие дни?

Граф отрицательно качнул головой.

— Мы хорошо снаряжены, если не будет никаких проблем, то нашего продовольствия хватит на шесть дней полного пайка и десять дней урезанного. Для коней урезать питание в зиму непозволительно, потому будем считать, что ровно неделю армия может быть на полном самообеспечении.

В офицерском шатре повисло молчание, я раздумывала над тем, как лучше поступить, остальные молчали, видимо, из солидарности.

— А как обстоят дела с провизией в Фиральской комтурии?

— Если ситуация будет критической, мы сможем поддержать вашу армию, но лучше б до этого не доводить. — Ответ Ханса расшифровывался просто и понятно: нас поддержат, но, во-первых, в ущерб себе, а во-вторых, помощь, скорее всего, будет иметь свою цену. Что ж, лучше так, чем никак.

За моей спиной зашевелился Харакаш и я, оглянувшись, указала ему кивком на стол с расстеленной картой. Комтур промолчал, но я ощутила разлившуюся от него волну раздражения. «Ничего, потерпишь, не маленький».

Тем временем, окинув взглядом карту, островитянин задумчиво потер подбородок и спросил словно бы в воздух:

— Я так понимаю, что бунтовщики не стоят войском в одном месте?

Бернард молчал, мастер меча ждал ответа. Через мгновение Ханс «отмер», переборов свое нежелание говорить с Харакашем.

— Не стоят. Их силы разделены на три или четыре мобильных отряда.

— Герцогский замок не в осаде? — уточнил граф, и комтур отрицательно мотнул головой.

— Формально — нет. Фактически — да. Они перехватывают все обозы, идущие в замок. Торговцев не пускают тоже, конечно.

— А вас? — Я с интересом ждала ответа на этот вопрос. Ханс поморщился, помедлив, и, явно подбирая слова, заговорил:

— Они не чинят препятствий, но идут сразу следом за нами. Из-за этого герцогский замок не открывает перед нами ворота. Я полагаю, они считают, что мы поддерживаем мятежников.

— А вы… — Комтур не дал мне договорить, не скрывая досады и раздражения от ситуации, которую вынужден был пояснять.

— Мы не можем применять силу к нашим братьям, особливо к тем, что не проявляют агрессию даже при возможности.

— На провокации, значит, мятежники не поддались? — безо всякого такта уточнил мастер меча. Ханс бросил на него короткий взгляд и, сжав зубы, кивнул.

— Или у них очень хорошие командиры, которые вымуштровали армию, или это чья-то армия, превосходно обученная и пришедшая на помощь бунтовщикам, как мы пришли на ваш зов, Ваше Высочество. Во второй вариант я верю больше, если позволите. — Мрачности в голосе командующего армией было не занимать, и я его отлично понимала. Одно дело — усмирять ополченцев и малочисленные баронские войска, другое — сталкиваться с чьей-то хорошо обученной и вооруженной регулярной армией.

— В чьи цвета одеты? — Надежда умирает последней, но брат-рыцарь лишь покачал головой.

— Нескольких местных баронов и графа Мараваля, хотя тот уже пару месяцев как покинул герцогство, переправившись в летнюю резиденцию на другом краю королевства.

С трудом подавив желание выругаться, я, убрав руки со стола, потерла раззудевшуюся переносицу.

— Граф, каковы наши дальнейшие планы?

— Добраться до Кохши, разослать разведчиков, поговорить с ополченцами. Брат-рыцарь, мы можем рассчитывать на вашу помощь в налаживании контактов с местными в случае чего? — Бернард дождался утвердительного кивка от комтура и перевел взгляд на меня.

— Хорошо. Если больше вопросов на повестке дня нет, то все свободны. Желаю приятного вечера, лорды. — Скромно молчавшие офицеры и граф склонились в вежливом поклоне, а я вышла из шатра, краем глаза замечая, что за мной вышли не только Альвин и Харакаш, но и Ханс.

— Харакаш, скажи мне, что никаких тренировок сегодня больше не будет, — я произнесла это вполголоса, отчего мастеру меча пришлось подойти ближе. Усмехнувшись, он заверил меня, что на мою долю сегодня выпало достаточно трудностей, чтобы еще и он их добавлял.

— Он, очевидно, хочет поговорить… — Идущий по другую сторону от меня Альвин решил изобразить Капитана Очевидность, намекнув на все еще следующего по пятам храмовника и заставив меня тяжело вздохнуть и спросить саму себя едва слышно о том, как быть, если я говорить с комтуром совсем не хочу?

— Оставьте нас, думаю, беседа будет на личные темы. — Я возвела очи к темнеющему небу, смотря на первые возникающие звезды, и дождалась, пока мой телохранитель и мастер меча уйдут, а брат-рыцарь приблизится.

— Признаться, я ожидал худшего, Защитница, — Ханс не стал бродить вокруг да около темы. Я скептически хмыкнула. Я уже не обезличенный «защитник веры», а аж «защитница». Расту, так сказать, в глазах подчиненных.

— Неплохо для изнеженной принцессы, да?

— Я не говорил такого. — Комтур бросил на меня короткий взгляд и я вдруг почувствовала легкий флёр тепла, на мгновение окутавший рыцаря из храма.

— Но вы так думали. Что это было? — Мы медленно шли по лагерю, освещенному яркими кострами. Я слышала, как переговариваются между собой воины, травят похабные байки, где-то тихо поют в два голоса, пусть мимо нот, но от души, и думала о том, задумываются ли эти люди, против кого они пришли сражаться? Скажут ли им офицеры? Наверное, скажут…

— Вы чувствуете… — Ханс снова обрел дар речи, не то спрашивая сам себя, не то утверждая очевидное.

— Я много чего чувствую. Так что это было? — уже с недовольством в голосе повторила я свой вопрос.

— Полог молчания. Я скрыл свои мысли, Защитница. — Возможно, мне показалось, но в голосе храмовника я услышала сомнение в собственных действиях.

— Я не читала ваши мысли. У вас все на лбу написано, — пренебрежительно фыркнув, я кивнула с доброжелательной улыбкой проходящим мимо солдатам, отчего мужчины приосанились и, сделав максимально благородные выражения лиц, поклонились.

Некоторое время мы шли в тишине. Я дышала свежим воздухом, чувствуя, как у меня постепенно замерзают кончики ушей и нос, и была готова уже повернуть обратно, к своему шатру, а вернее, к разведенному перед ним костру, на котором уже наверняка тихонько булькает котелок с полюбившимся мне отваром. Однако идущий рядом комтур, видимо, решил, наконец, поговорить о более насущных делах.

— Я хотел сообщить вам о том, что присутствие рядом с вами выходца с Туманных островов навредит вам и вашему делу.

— Это каким образом, комтур? — Я почувствовала неприятный,