Свист, улюлюканье и стук кулаков по груди были наградой мастеру меча, но я, знакомая с ним ближе, видела, что за внешне безразличным выражением лица скрывается недовольство.
— Сегодня тренировки не будет, — сказал он мне, когда все наконец разошлись, — слишком поздно, слишком много времени я потратил на ублажение своей гордости.
— Ну… это было красиво и познавательно, — попыталась я уменьшить его недовольство, но тот раздраженно повел бровями и, коротко поклонившись, ушел в направлении лагеря.
Демонстрация силы не прошла даром: сегодня зевак было гораздо меньше, да и переговаривались они тихо, водя носами в сторону запахов еды, идущих с обоза. Я, полная решимости разговорить своего наставника, приняла базовую стойку, опустив меч лезвием вниз, и, дождавшись кивка, провела серию атакующих ударов.
— Медленно, принцесса, расслабь плечо, когда клинок идет вниз. — Харакаш отбивал удары моего тренировочного одноручника, пристально следя за тем, как я двигаюсь. Меч, полученный от божества, мы решили в тренировках не использовать, во избежание каких-либо проблем.
— А где ты так научился… у-уф! — Островитянин без предупреждения перешел в атаку, и я даже смогла отбить первый удар, впрочем, потеряв меч после второго.
— Не болтай во время занятий. — Харакаш дождался, пока я подниму выбитый клинок и снова встану напротив него.
Еще полчаса я с попеременным успехом наносила ему удары, стараясь одновременно следить за ногами, дыханием и положением рук относительно корпуса, а потом попыталась зайти с другой стороны:
— Это доспех с твоей родины?
Кара в виде ловкой подножки настигла меня мгновенно. Рухнув на землю с коротким воплем, я несколько мгновений смотрела в небо, а потом — на ехидное лицо мастера меча, после чего он протянул мне руку, помогая встать.
С кряхтением поднявшись с земли, я отряхнула «юбку», пристегнутую к кирасе, и вздохнула.
— Не вздыхай так тяжело, принцесса, — невозмутимый Харакаш, убрав уже меч в ножны, скрестил руки поверх своего пончо, демонстрируя мне чешую наручей.
— Мне кажется, что это бессмысленно, — я стянула с головы шлем и подставила лицо прохладному ветерку, — чему можно научиться за такой малый срок?
— Выживать, — просто ответил мастер меча, пожимая плечами. — Ваша задача понять, что выжить — не означает победить своего противника, тем более — в честном поединке. Выжить — это всего лишь пережить своих врагов.
Недоуменно покосившись на островитянина, я некоторое время обкатывала это высказывание в голове, он же, явно неудовлетворенный моим молчанием, тяжело вздохнул, потом сделал круг по нашему рингу и уставился на меня.
— Я знаю, что вопросы убийства не дают тебе покоя, принцесса. Это не то, что можно понять словами. Отнимать чужую жизнь легко. Жить с этим иногда куда как сложнее… — Харакаш почесал подбородок, пытаясь подобрать слова. Я молча ожидала продолжения, но в какой-то момент островитянин просто махнул рукой, видимо, отчаявшись выразить свои мысли. — Ужин, Ваше Высочество. Не стоит заставлять обозы ждать.
Альвин, уже десяток минут как ожидавший у границы тренировочной площадки, забрал у меня шлем и батват¹, и мы пошли следом за мастером меча, предвкушая сытный ужин и возможность принять горизонтальное положение в походной постели.
Я же лелеяла надежду, что, уже сидя возле разведенного перед моим шатром костра, смогу вытянуть из мастера меча хоть какую-нибудь интересную историю, ведь на сытый желудок и собака добрее. Однако ужинали мы в компании Бернарда и пары его доверенных офицеров — мастер меча же как под землю провалился, и мне так и не удалось его увидеть до того, как дали команду «отбой».
Избавившись в шатре от доспехов, я сложила их на крышку походного сундука, дождалась, пока Альвин принесет мне котелок с водой, и с глухой тоской по прекрасной деревянной бадье, что осталась в замке (про удобства родной цивилизации я старалась даже не думать), разделась и обтерлась влажной тряпицей. Потом, быстро натянув на себя чистое белье и рубаху до пят, в которой спала вместо ночнушки, забралась с ногами на постель и, расплетя волосы, тщательно их расчесала и заплела заново. Конечно, голову бы помыть, но провернуть это без наличия реки под боком с такой длины шевелюрой было практически нереально, так что я ждала завтрашнего вечера как манны небесной — лагерь будем ставить у реки, и если упросить Альвина натаскать воды и погреть сразу несколько котлов на разных кострах после ужина, а с обоза стянуть таз, то я смогу даже немного поплескаться сама. Кто две недели зимой без горячей воды сидел, тот в тазике мыться не боится!
Закончив с волосами, я улеглась в походной кровати, штуке куда как более удобной, чем брошенный на пенку советский спальник, сделанной из дерева и собираемой с помощью системы пазов, повошкалась на укрытом шкурами соломенном матрасе и, продавив в нем себе уютную вмятину, вздохнула, натянув до самых ушей теплое шерстяное одеяло.
За стенами шатра негромко переговаривались часовые. На сон у меня было около семи часов, не стоило тратить их на самокопание — этим я и в дороге заняться могу.
Усталость быстро взяла свое, и только я смежила веки, как мягко навалившийся сон погрузил меня в небытие.
[1] Батват — специальная шапочка, которую надевают под шлем.
2. Глава о котлах и пороках
— А что делать, если все вокруг ну совсем наперекосяк?
— Ну… фиг его знает! Думаю, надо на некоторое время расслабиться и просто плыть по течению.
— Для тех, кто не умеет плавать, это означает утопиться?
Олег Тищенков. «Кот»
Проснувшись, я не сразу поняла, отчего это произошло, и несколько мгновений тупо смотрела в темноту под пологом шатра. Потом, окончательно стряхнув с себя сонливость, я почувствовала, что знак на руке чуть греет кожу, что само по себе было странно, но вроде бы пока не предупреждало о чем-то действительно опасном, иначе я бы ощущала это совсем иначе. Вытащив правую руку из-под одеяла, я уставилась на шевелящиеся на коже языки белого пламени. Наверное, некоторые люди в моем мире отдали бы очень много денег за возможность получить подобную татуировку на более видном месте — символ Светозарной, живое белое пламя, мерцающее и двигающееся то ли под кожей, то ли на ней, выглядел красиво, особенно в полумраке походного шатра. Да и практично — фонарик с собой носить не надо, так в туалет ночью пойдешь и есть чем подсветить…
Поймав себя на столь приземленной мысли касательно божественного символа, я вздохнула, подавив смешок. Наверное, меня можно считать настоящей богохульницей, что особенно забавно, потому как именно я тут