часы в виртуальной реальности гарнитуры. Прошло всего около сорока минут с тех пор, как он вернулся — может быть, пятьдесят, в зависимости от того, когда он отчалил на лодке от доков.

Он не мог никуда пойти ещё по крайней мере час.

— Извини, — сказала я.

— Иди сюда! — рявкнул он. — Мать твою, Элли!

— Ревик…

— Пожалуйста, — он слегка поумерил тон. — Пожалуйста, спустись сюда. Если ты хочешь орать на меня, то ори на меня. Господи, я бы предпочёл такой вариант.

— Я не хочу орать на тебя.

— Бред сивой кобылы. Ты явно злишься.

Над этим я тоже на минутку задумалась. Злилась ли я? Так или иначе, это не казалось хорошим описанием для катушки эмоций, проходящих через мой свет. Во всяком случае, мне так не казалось, особенно теперь, когда я пришла сюда посидеть. Мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, в чём дело, а затем я нахмурилась ещё сильнее.

— Я не сержусь, — ответила я.

— Тогда что, Элли? — когда я не ответила сразу, Ревик выдохнул, явно раздражаясь. На одну долгую секунду я почти почувствовала, как он берет под контроль свои собственные реакции. Когда он заговорил в следующий раз, его голос был тщательно нейтральным.

— Я всё ещё в костюме, — сказал он.

Потребовалось несколько секунд, чтобы его слова дошли до меня.

Потом я рассмеялась.

— Вот как?

— Да.

— И почему же, муж мой?

Я почувствовала улыбку в его словах, даже когда он щёлкнул языком.

— Gaos, жена. Как ты думаешь, мать твою? Я надеялся, что ты снимешь его с меня. Я обещал тебе основательный, ориентированный на детали трах… печенье, может быть, плюс какое-то наказание. У меня встаёт даже при мысли о тебе в этом проклятом платье. Как ты думаешь, почему я сижу здесь и злюсь, что тебя здесь нет?

Я снова рассмеялась.

— Ты невозможен.

— Ты действительно не сердишься на меня?

Я покачала головой, щелкая мягче.

— Да не особенно, нет.

— Тогда что? Почему ты избегаешь меня?

За его словами я почти слышала мысли. Или, может быть, я просто знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, о чём он будет думать, пытаясь решить, что со мной происходит.

— I'thir li’dare. Ты ревнуешь?

Он говорил с искренним удивлением.

С таким удивлением, что я невольно рассмеялась.

— А для тебя это новости? — спросила я, крепче стискивая перила.

— Да, — удивление не уходило из его голоса, хотя теперь я слышала там задумчивость. — Не думаю, чтобы я когда-либо видел, как ты ревнуешь.

В этот раз я расхохоталась по-настоящему.

— Шутишь, что ли? — спросила я. — Я ревновала два часа назад, — когда он промолчал, я напомнила ему: — Те девушки у бассейна…?

— Это не то, что я имел в виду.

— Эм… Кэт? — произнесла я, чувствуя, как мои челюсти сжимаются. — Мне продолжать?

— Нет. Прошу, не надо, — он щёлкнул на меня. — Те разы были другими, — добавил он ворчливо. — Тогда я действительно что-то сделал. Или сказал что-то глупое. Ты никогда раньше не ревновала к кому-то из моего прошлого, — он помедлил, затем поправился. — Ну. Не вот так.

Я постаралась уловить различие, которое он в этом видел, затем сдалась и пожала плечами.

— То есть, ты признаешь это, — сказала я слегка порицающим тоном.

— Признаю что? Я что, в чём-то не признавался?

— У тебя что-то было с этим парнем. С Даледжемом.

— Да! — ответил Ревик, и в его голосе снова зазвучало удивление. — Да, у меня кое-что с ним было. В данный момент мне это уже не кажется большим секретом, жена. Во имя богов, если ты ещё не догадалась об этом к тому моменту, как увидела нас в той будке, то я сразу сообразил, что ты поняла, когда заметил, как ты там стоишь. А что? Он это отрицал?

— Он сказал, что мне надо спросить у тебя, — сказала я.

Я снова хмурилась, стараясь мыслить вопреки этому открытому признанию Ревика. Конечно, в эти дни он в целом был более откровенным, если я знала, что спросить, но это всё равно выбило меня из колеи. Может, потому что я ожидала той странной насторожённости, как в доках.

— Ну и… что? — спросила я. — Ты собирался поговорить со мной об этом? Когда я спущусь вниз?

— Конечно, — ответил он. — А почему бы и нет, чёрт возьми? Я же сказал, что сделаю это. Я сказал, что расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать, когда мы вернёмся сюда, — он вздохнул, и я почти видела, как он проводит пальцами по своим чёрным волосам. — Господи… жена. Это было больше тридцати лет назад. Он даже отдалённо не представляет для тебя угрозы. Сама эта идея чертовски смехотворна.

Я прикусила губу.

— Ты говоришь так, будто это очевидно. Это не было очевидно для меня, когда вы были на том пирсе. Ты и ‘Дори оба вели себя там чертовски странно. И ты никогда даже не упоминал о нём раньше, Ревик, — подумав об этом, я добавила: —…Ты никогда раньше не упоминал ни одного парня. Ни одного. Даже мимоходом.

— Так вот что тебя беспокоит? — спросил он. — Что он мужчина?

— Не совсем. Это просто… — я прикусила губу. — Даже не знаю. Это меня удивило.

На линии воцарилась тишина.

Я посмотрела на воду, внезапно пожалев, что не могу почувствовать его свет.

Ветер тоже становился холоднее. Я поймала себя на мысли, что, может быть, мне стоит просто пойти туда и поговорить с ним лицом к лицу. Раньше мне казалось, что это вполне зрелый поступок — бросить всё, потратить некоторое время на размышления и разбор того, что действительно беспокоило меня, и было ли это вообще реально… желательно до того, как я начну кричать на Ревика без всякой причины.

Теперь я посмотрела на ситуацию с его точки зрения, и это выглядело менее зрелым и гораздо больше походило на прятки от собственного мужа.

Но от сидения здесь мне стало спокойнее.

Океан успокаивал меня; так было всегда, с самого детства.

— Спускайся сюда! — воскликнул Ревик, и его немецкий акцент стал ещё заметнее. — Господи Иисусе, Элисон. Ты хочешь, чтобы я умолял? Почему мы говорим об этом вот так? По связи… где я даже не чувствую твоего света? Ты пытаешься наказать меня просто за то, что мой бывший появился здесь?

Я прикусила губу.

— Он бывший? Даледжем?

— Чёрт побери, Элисон! Иди сюда!

Щёлкнув языком, я покачала головой, невольно улыбаясь.

Ревик раздражённо выдохнул.

— Чего ты ждёшь? Что ты хочешь от меня услышать?

— Не знаю.

— Нет, знаешь! — воскликнул он. — Чего ты боишься? Неужели ты думаешь, что я нарочно скажу тебе что-то ужасное? Попытаюсь задеть твои чувства? Иди сюда, чёрт тебя возьми! Ревнуй в моём присутствии… А потом я хочу помириться.

Я хмыкнула.

— Помириться, да?

— Не будь трусихой, — его акцент усилился, а голос стал хриплым. — Я хочу, чтобы моя жена ревновала. Я хочу, чтобы она накричала на меня в этом грёбаном платье, и потом я смог наказать её… за то, что она ревновала,