Мы начали эту игру вскоре после того, как приехали в Нью-Йорк.
Думаю, изначально это была моя идея — лёгкий, неконфликтный способ вновь узнать друг друга. За последний год мы столько всего пережили, и казалось, что лучше начинать с простого.
В любом случае, теперь он помнил больше, да и я сама прошла через изменения, пока жила с Лао Ху.
— Что насчёт тебя? — спросила я.
Я начала спускаться по лестнице, но он щёлкнул пальцами, чтобы привлечь моё внимание. Когда я подняла взгляд, он протянул руку, чтобы включить органический фонарик, который висел у меня на шее.
Он показал мне спускаться дальше и схватил крышку люка, чтобы закрыть её за собой, одновременно устраивая ноги на ступенях лестницы. Как только я спустилась достаточно глубоко, он тоже начал спускаться и подтягивать крышку, чтобы закрыть люк за нами.
Как только он расположил её над проёмом, единственный свет, который у нас остался, исходил от органических колец-фонариков на наших шеях. Их свет пронизывал тьму, может, даже слишком ярко, и освещал тошнотворным синеватым светом обе стороны бетонного туннеля, а также пол и потолок.
Внизу я сбросила капюшон и посмотрела по туннелю в обе стороны. Я думала, что к тому времени он забыл мой вопрос или вовсе не услышал.
А потом он заговорил.
— Группы видящих ты уже знаешь, — сказал он.
Я слегка вздрогнула и обернулась, когда он спрыгнул с лестницы. Он подошёл тихо, как будто не замечая, что внизу большой трубы собралось несколько дюймов воды.
— Что-нибудь человеческое? — поинтересовалась я.
— Из какого временного периода?
Я улыбнулась, прищёлкнув языком.
— Ах да, я забыла, что на твоём веку пришло и ушло несколько музыкальных трендов.
— Мне нравился Вагнер, — сказал он после очередной паузы.
— Нацист?
Он скинул капюшон и покосился на меня, подходя ближе.
— Дилан. The Stones.
Я рассмеялась.
— Ещё что-нибудь?
— Смотря что ты имеешь в виду. Музыка для спарринга. Мне нравятся многие группы из тех, что нравятся тебе.
Я кивнула, размышляя.
— Хочешь как-нибудь сходить на концерт?
Воцарилась тишина.
Затем он удивил меня, протянув руку и прикоснувшись к моим волосам. Его рука в перчатке задержалась, даря короткую ласку, потом он опустил ладонь мне на плечо, нежно сжал и отстранился.
— Я бы с удовольствием, — сказал он.
Его тон прозвучал небрежно, но я невольно все равно покосилась на него украдкой. Он сосредоточился на туннеле, щурясь в тусклом свете.
— Твоя очередь, — сказал он, легонько подтолкнув меня ладонью на ходу.
Я задумалась на минутку.
— Одежда.
— Для меня? — он покосился на меня и пробежался взглядом по моему телу, но только мельком.
— Ага, — отозвалась я.
Вообще-то, я бы предпочла спросить его про другое, поскольку в последнее время после отъезда из Китая это крутилось у меня в голове. Но я решила, что это может подождать до другого раза. Я недостаточно глупа, чтобы считать, будто вопрос о том, какая одежда ему нравится на мне, не будет острой темой — по крайней мере, сейчас.
Нам оставалось всего несколько кварталов до офисного здания, которое вмещало банк.
— По какому случаю? — уточнил он.
— Тебе нравится принарядиться?
Он на мгновение задумался.
— В парадном стиле?
— Ну да.
— В человеческом стиле?
Я кивнула, улыбаясь.
— Я имела в виду человеческий, да. У видящих тоже есть парадная одежда?
— Традиционная, конечно, — он пожал плечами. — Я не думал, что ты имела в виду это. Там куча одеяний и цветных шарфов. И шляпы. И много драгоценных украшений для мужчин.
Уловив проблески через его свет, я усмехнулась.
Мы миновали поворот трубы. Теперь он держал ладонь на рукоятке одного из своих пистолетов. Я тоже держала руку на кобуре правого бедра. Я чувствовала себя старомодным стрелком-ковбоем, но когда он протестировал мою способность вытащить оружие и метко выстрелить, с этой кобурой мне это удалось лучше, чем с другими.
Окинув взглядом заплесневелый цемент, я вспомнила расположение этого поворота на чертежах, которые мы подняли из городских сведений. Я всё ещё сканировала пространство своим светом, когда он вновь заговорил и отвлёк моё внимание от aleimi того, что, наверное, являлось сборищем крыс, путешествовавшим по небольшому ответвлению от главной трубы.
— Конечно, — ответил он будничным тоном. — Мне нравится принаряжаться. Не постоянно… но да.
— Когда ты в последний раз делал это? — спросила я, всё ещё смотря по сторонам своим светом.
— Надевал парадную одежду? — он, похоже, сканировал воспоминания. — На той вечеринке в Дели.
Я постаралась не показать свою реакцию, но он, должно быть, почувствовал что-то, потому что покосился на меня. После небольшой паузы он вновь продолжил небрежным тоном.
— До этого, наверное, не доводилось с тех самых пор, как я работал на британскую разведку, — он слегка улыбнулся, когда я подняла взгляд. — Иногда они выводили меня на какие-то банкеты и тому подобное. Тот факт, что у них есть ветеран-видящий в качестве инструктора по межвидовой схватке, хорошо привлекал международных студентов. Время от времени мне приходилось служить рекламной показухой.
— Я помню, — сказала я, улыбаясь в ответ.
— Вот как?
— Кто-то из Семёрки говорил мне.
Вообще-то, это был Мэйгар, но эту банку с червями мне тоже не хотелось открывать.
Несколько минут мы молча шли по широкой трубе. Это первый раз, когда он нарушил нашу схему и не спросил меня о моей одежде.
Так что, может быть, у меня всё же были причины для беспокойства.
Мысль едва успела отложиться в сознании, когда он поднял ладонь. Я знала этот жест от Врега и остальных, но задавалась вопросом, осознаёт ли он, что использует военные жесты со мной. Я никогда не изучала их официально, ни от него, ни от кого-то ещё.
Я остановилась вместе с ним и остановила не только своё тело. Я перестала дышать и заставила свой свет замереть, имитируя холодное пространство канализации.
Я почувствовала это, когда его тревога начала ослабевать.
— Ничего страшного, — сказал он. — Обслуживающий персонал. На один этаж выше гаража, — показав на лестницу, встроенную в стену, он продолжил сканировать и произнёс, не глядя на меня: — Поднимайся, Элли. Мне нужно, чтобы ты закрылась щитами. Но не открывай люк, пока я не скажу.
Об этом мы тоже говорили. Кто-то должен стоять во главе любой операции. Нам обоим показалось логичным, что это будет он. Я видела, что эта роль в некотором роде вызывает у него дискомфорт, но, наверное, только потому, что это мне он отдавал приказы.
А может, я опять путала нынешнего Ревика с одной из его прошлых версий.
Я стала карабкаться по лестнице, сохраняя разум неподвижным и увеличивая радиус своего щита до верхнего этажа. Открытое пространство ощущалось примерно так же, как когда мы исследовали его несколько дней назад. Если уж на то пошло, оно даже казалось более пустым.
— Всё чисто? — тихо спросил он.
Я посмотрела вниз, осознав, что он на лестнице прямо за мной.
Я кивнула. Когда его выражение не изменилось, я потянулась к рычагу, открывающему люк. Конечно же, он