Державший меня мужчина издал невесёлый смешок.

— Отъе*ись, Терри, — прорычал он.

Мужчина с золотисто-каштановыми волосами слабо улыбнулся, затем переводил взгляд, пока не посмотрел прямо на меня. Его глаза и выражение лица посерьёзнели, пока он всматривался в моё лицо.

Я осознала, что не могу отвернуться от этих янтарных, полных света радужек. Казалось, они светились собственным внутренним светом, пока он серьёзно наблюдал за мной.

— Он сказал тебе, маленькая сестра? — спросил он. — Он сказал тебе, кто ты?

Когда я лишь тупо уставилась на него, мужчина расплылся в обезоруживающей улыбке.

— Ну конечно нет, — задумчиво протянул он. — Классический Дигойз. Зачем что-то говорить, когда проще дать тебе по голове и утащить силой? — слегка щёлкнув языком в знак веселья, мужчина покачал головой, все ещё сосредоточившись на мне. — Мы искали тебя дольше, чем ты живёшь на свете, дорогая Элисон…

— Заткнись, — прорычал державший меня мужчина. — Завязывай с бл*дскими мозготрахательными играми, Терри.

Мужчина проигнорировал его, глядя только на меня.

— Ты представляешь, насколько ты важна, Элисон? — нежно сказал он. — Как старейшины умудрились спрятать тебя здесь, после всего этого времени, позволив тебе играть в человека… что ж. Скажем так, это существенно улучшило моё мнение об их способностях. Я бы никогда не предположил, что они способны на подобное.

— Терри…

Мужчина с золотисто-каштановыми волосами поднял руку.

— Ты — Мост, Элисон Мэй Тейлор. Знаешь ли ты, что это значит? — его улыбка сделалась хищной, заговорщической. — Знаешь?

Я не ответила, сглотнув и искоса посмотрев на мужчину, державшего пистолет у моей головы. До меня вновь дошло, что его я почему-то боялась меньше, чем мужчину с золотисто-каштановыми волосами. Эта мысль совершенно бессмысленна. Прямо-таки безумие, самая быстрая из вообразимых форм стокгольмского синдрома, но почему-то ощущение сохранялось.

Мужчина с золотисто-каштановыми волосами, похоже, воспринял моё молчание как ответ.

— Мост послан сюда, чтобы спасти нас, Элисон, — произнёс он убаюкивающим, чарующим голосом. — Ты спасёшь нас всех. Ты вернёшь своих людей на полагающееся им место — сожжёшь человеческий мир и все его жестокое, пустое, ребяческое дерьмо дотла. Ты освободишь нас. Ты заставишь их эволюционировать, Мост Элисон.

Я уставилась на него, неспособная ответить.

Каким-то образом я чувствовала, что он говорит серьёзно.

Я видела это в нем, как в религиозном фанатике можно увидеть горячечное исступление. Это напоминало мне блеск в глазах людей, которые стучались в мою дверь, чтобы впарить своего Бога, пророков и церкви. Он верил в свои слова. Он вкладывал веру в это верование. Какая-то часть его, возможно, даже жила ради этого в некотором смысле.

Он действительно верил, что он ждал меня.

Я осознала, что внимательнее сосредотачиваюсь на нем.

Серебристые огни засияли на меня, асинхронно, беспорядочно. Над ним я мельком заметила пирамиду, сделанную из света и вращающуюся в темноте над его головой. Что-то в этом видении вызвало укол боли в висках. Она была обжигающей, ослепляющей.

Я ахнула, прислоняясь к державшему меня мужчине.

Он крепче стиснул меня. Беспокойство сочилось из его пальцев, почти тоска. На кратчайшее мгновение я действительно ощутила его за собой, как бьющееся сердце. Ощущение было знакомым — таким знакомым, что оно вызывало прилив чего-то схожего с облегчением. Он дышал со мной, держал пистолет у моей головы, но мы ощущались почти как единое создание, единое сердце и лёгкие. При этой мысли меня скрутило болью, но непохожей на ту, что прострелила виски.

По правде говоря, она не походила ни на одну боль, что я испытывала прежде. В эту боль вплеталась тоска наряду с очередным приливом той знакомости.

Державший меня мужчина повернул голову, посмотрев на меня.

Я тоже чувствовала в нем эту боль. Я почувствовала, как она усиливается…

…когда мужчина с золотисто-каштановыми волосами ринулся на нас обоих. Он кинулся ко мне, двигаясь беззвучно в то же мгновение, как только державший меня мужчину повернул голову.

Он двигался быстро — так быстро, что я едва увидела перемещение.

Я отрешённо видела, как разворачивается его атака, размытое движение агрессии и животной жестокости. Это устремилось прямо на меня, так быстро, что сердце подскочило к горлу. Это было слишком быстро, чтобы думать, слишком быстро, чтобы мой разум осознал непосредственную угрозу.

Я просто знала, что подверглась атаке.

Это напугало меня сильнее, чем угроза пистолета. Сильнее, чем державший меня мужчина.

Нападавший на меня мужчина представлял собой опасность. Вот это мой разум полностью понимал.

ОПАСНОСТЬ. ОПАСНОСТЬ.

Может, поэтому это случилось.

Время замедлилось и застыло в мёртвой точке. Я чувствовала каждый дюйм распространявшегося жара, когда адреналин выстрелил по моим венам; каждый дюйм железных пальцев, стискивавших моё плечо; грохотание моего сердца; такое тяжёлое дыхание державшего меня мужчины, что я всем телом чувствовала вибрацию каждого его вздоха. Я видела лицо моего брата, пока он в ужасе смотрел с расстояния нескольких футов, все ещё держа руку поднятой и уставившись на меня в безграничном страхе.

Я не совсем понимаю, как объяснить то, что случилось потом.

Что-то во мне просто… освободилось.

Так это ощущалось.

Словно кулак, который я держала сжатым в центре груди, внезапно разжался. Что бы там ни было, я сдерживала это слишком долго и вообще не осознавала этого. Просто вот так оно и существовало, сжатым в той части меня.

Когда я отпустила эту сжатость, которую носила с рождения, это запустило цепную реакцию в какой-то отдалённой части меня. Сворачивающееся ощущение, точно складывающие сегменты телескопа, только молниеносно быстрая, щелкающая плёнка на фоне моего разума, со странной механической, почти красивой точностью.

Прилив силы ударил по мне где-то в середине груди.

В этот раз происходило не извне.

Я выдохнула это, и это было естественным как… ну, дыхание.

Эта сила вырвалась из меня точно тяжёлый выдох, как будто если бы я сдерживала её ещё хоть секунду, она могла бы выжечь меня изнутри.

Затем это ушло.

Оно покинуло меня. Я смотрела, очарованная, в этом пространстве вне времени, как это покидает меня. Миллисекунда развернулась в замедленном режиме с той же точностью, как какая-то часть меня ранее в ту же секунду обрушилась, складываясь внутрь самой себя.

Сначала это ударило по мужчине, который кинулся ко мне.

Джона отбросило следом за ним, примерно в то же время, когда ноги первого мужчины оторвались от земли, и он вверх тормашками полетел по воздуху, отброшенный к тому же месту, где находился Джон.

Затем ноги Джона тоже оторвались от земли.

В этом момент безвременной тишины я наблюдала, как их тела летят по воздуху, отдаляясь в противоположном направлении от места, где стояла я. Я видела ту же силу, что вышла из моей груди, только теперь она выглядела как бледно-зелёный свет в потемневшем пространстве за моими глазами.

Мои собственные глаза были светом — только светом.

Однако каким-то образом я все равно видела через этот свет, по крайней мере, те несколько секунд.

Хоть сила и ударила по Джону вторым, он первым