Глава 4

«Он всегда говорил мне, что секрет выживания кроется в спокойствии. Я видела принцип действия этого правила множество раз, так что не могу не согласиться.»

— Сидни

Я просыпаюсь и тут же жалею об этом. Мои глаза ослепли.

Нет, это просто тьма. Я вижу более черные тени на фоне темно-серых.

Меня передергивает и я осознаю, что связана. Руки обездвижены и закреплены к тому, на чем я лежу. Ноги разведены в стороны и тоже закреплены, а джинсы под моей задницей мокрые.

Я воняю мочой и понимаю причину, по которой данное воспоминание всплыло в моей памяти. Я живу во временной петле.

Нет. Это настоящее. Я была в грузовике, убегая от свадьбы с Бреттом. Но между настоящим и прошлым так много сходства, что мой разум смешивает все воедино.

Речи безумца. Я говорю, как на приеме у мозгоправа. Но это правда, я знаю.

Я снова пленная.

Был ли в моей жизни хоть один день, когда я не была в чьем-то плену?

Не петушись сейчас, Сид. Ты сама подписалась на это.

Ну да, напоминаю себе. Я подписалась на это. Но когда твоя фамилия Ченнинг, даже если это секрет, то какой у тебя выбор?

Просить о свободе.

Я пытаюсь сглотнуть, но горло так пересохло, что не работает. Так что я ничего не делаю. Я не двигаюсь, не борюсь и не кричу.

Это не поможет. Я знаю.

Так что делаю единственное, что могу. Я отдаюсь своей старой привычке. Погружаюсь в себя, заглядывая во тьму, которая черней настоящего.

И воспоминание так просто всплывает у меня в голове.

Летний день. Сухой ветер такой горячий, когда ударяет мне в лицо, но влажность от реки смягчает жару. Делает все идеальным.

— Ты готова научиться рыбачить? — спрашивает у меня Гаррет. — Я не всегда буду о тебе заботиться, Сид.

Я улыбаюсь ему. Он такой офигенно красивый, стоя здесь по колено в воде. На нем одеты лишь джинсы. А голая крепкая грудь загорела до ровного бронзового оттенка. Река плещется о его ноги и брызги, разлетаясь, достигают низа его живота. Я слежу за каплями, как они стекают к поясу джинс, которые уже достаточно пропитались влагой и немного сползают вниз под весом воды, открывая узкую линию волос на его животе, которую я так люблю.

— Эй, Сид? — зовет он, усмехаясь. — Смотри мне в глаза.

Я поднимаю взгляд. Его глаза кажутся темно-зелеными с моего места. Но в тоже время они так ярко мерцают.

— Я готова, — отвечаю я.

Он усмехается и забрасывает удочку, позволяя мне следить за всеми движениями его тела. Я ни черта не могу понять в том, чему он меня пытается научить. Или, возможно, я бы могла это понять. Но лишь возможно. Потому что… ну он так красив, что все мысли о рыбалке улетучиваются, и я сосредотачиваюсь на том, как перекатываются его мышцы, когда он отводит руку назад и резко поднимает ее в воздух.

Рыба клюет почти мгновенно — это место мечта рыбака — и затем он смеется.

— Получилось слишком просто. А теперь давай ты. — Он сматывает леску и снимает рыбу, а затем бросает ее на берег, махая рукой и приглашая меня присоединиться к нему.

Я беру удочку и позволяю Гаррету помочь мне забраться на скалистую береговую линию реки Йеллоустоун. Вода здесь не слишком глубокая, но течение довольно быстрое.

Я поскальзываюсь на камне, но Гаррет ловит меня, не позволяя упасть.

— Полегче, — говорит он, когда я восстанавливаю равновесие. — Сегодня вода слишком холодная для купания, Сид.

— Прости, — говорю я, поправляя свой спасательный жилет.

— Ты в порядке? — спрашивает он нежным голосом, который обычно использует, когда понимает, что мне некомфортно. — Готова?

Я киваю.

— Ага. — И затем смеюсь. — Я пыталась наблюдать. Ну… — Я заливаюсь румянцем и поправляю себя: — Я была не совсем внимательна. Но это правда кажется веселым занятием.

— Так и есть, — говорит он, целуя меня в щеку.

Тьма возвращается, и мое горло, кажется, пересохло еще сильнее от воспоминаний о холодной реке. Я тянусь и касаюсь своего пульсирующего лица, осознавая, что больше не связана.

Кто-то был здесь. Но кто? Я напрягаю мозги. Сколько у меня есть врагов?

Мой смех разрезает тьму и затем резонирует у меня в голове, словно эхо, пока снова не воцаряется тишина. Чернота ошеломляет, а дыхание учащается, предвещая приближающийся приступ паники.

Нет. Не сейчас, Сид.

— Тсс, — говорю я себе. — Шшш.

Я медленно вдыхаю на полные легкие, заставляя страх сойти на нет. Не знаю, как долго пытаюсь угомонить свое прерывистое шумное дыхание, но в какой-то момент улавливаю слабый внешний звук. В одну секунду его нет, а в следующую я отчетливо его слышу.

Звук капающей воды. Мое горло сжимается, когда представляю, как здорово было бы сделать глоток воды.

Я сажусь и борюсь с волной головокружения, но все же голова идет кругом в течение нескольких минут. Покачиваясь, приподнимаюсь на твердой деревянной платформе. Я наклоняюсь и зажмуриваю глаза, не уверенная поможет ли это, так как в любом случае мне ничего не видно. Однако это помогает.

Я понимаю, что звук капающей воды раздается справа от меня. Я вытягиваю ногу и нащупываю пол, а затем падаю на колени и ползу в нужном направлении. Я ощупываю все перед собой, но комната пуста, за исключением слива в самом центре пространства. Зачем здесь этот слив?

Я решаю не размышлять над этим. У меня все равно нет ни малейшего представления. Возможно, я на бойне, и они смывают грязь водой из шланга? Итак, я просто ползу дальше. И ни на что не натыкаюсь, пока не достигаю стены. Сейчас звук капающей воды раздается слева, и я позволяю стене направлять меня, пока не ощущаю, протянув руку, прохладу фарфоровой раковины.

Держась за ее край, я встаю и продолжаю искать источник воды. Здесь нет рычагов, просто кран, из которого капает вода.

Но знаете, когда у вас ничего нет, выбирать не приходится. Так что я наклоняю голову к раковине и открываю рот. Требуется несколько минут на то, чтобы у меня во рту собралось достаточно воды, которую можно проглотить. Но когда мое пересохшее горло перестает сдавливать, это дарит самое лучшее чувство на свете. Я повторяю свои действия снова и снова, пока мои ноги не начинают дрожать от пребывания в неподвижной позе. Опускаясь на пол, я ощупываю его.

Бетон. Не гладкий, который обычно встречается в жилых помещениях. Нет, этот грубый, необработанный, как тротуар на улице. Или пол бойни. А еще здесь очень холодно.

И ветер сквозит откуда-то снаружи. Я прислушиваюсь, но все, что слышу — отдаленный хор завываний. Не надрывистые тявканья койотов, а скорее негромкий, низкий пробирающий до мурашек вой волков.

Я подавляю свой страх. Но не могу его отрицать. Бог знает, где я, и никто