Ожидая возле очага, Никс держала в ведущей руке кинжал, который едва не опробовала на Лукане. Ее оставили в одиночестве, поэтому сердце билось очень быстро, а взгляд скользил по укрытию, исследуя неподвижные тени и границы. Подземные воды обточили каменные стены, и в свете свечей Никс выделяла места сколов, служившие памятником труду, затраченному на создание этого места.

Шакал сделал это помещение вместе с другими заключёнными? За сколько лет? Десятилетия? Она не могла представить, сколько времени было потеряно.

Никс достала дешёвый телефон и посмотрела на время. Прошло четыре часа с момента ее ухода из дома. А казалось — четыре года. Естественно, сигнал не ловил… она на это и не надеялась… но заряда батареи было достаточно. И с отсутствием уведомлений, она гадала, не отправляла ли Пойзи что-нибудь. Наверное, сестра заметила ее задержку. Только если… может, Питеру стало хуже? Он уже умер?

Наверное.

Ее бесила мысль, что пришлось выбирать между двумя сёстрами.

Никс в последний раз посмотрела на экран телефона, фокусируясь на заставке. Она сделала эту фотографию в прошлом июне, перед фермерским домом. Лампы горели, и мягкий свет лился на газон и пионовые клумбы в полном цвету.

Мысленно она сказала Пойзи, что скоро вернётся. Но не произнесла эти слова вслух, вдруг это окажется ложью.

Потом отключила телефон, чтобы поберечь батарею и убрала в рюкзак под замок.

Ей показалось, что она услышала шаги, и Никс оглянулась через плечо. Нет, Шакала не было видно. Никого не было.

Этот мужчина сводил ее с ума. Особенно своей правотой. Она вела себя беспечно, и если станет и дальше так бездумно рисковать, то очень быстро проиграет партию.

Боже, она надеялась, что он с ней честен.

Не в силах усидеть на месте, Никс три или четыре раза прошлась вокруг очага. Остановилась и снова посмотрела на туннель, в котором исчез ее гид. Когда он сказал, что сам принесёт ее рюкзак, она согласилась. Она совершила ошибку? Может, он сейчас продает оружие и боеприпасы дедушки на черном рынке, или как они называли это место в тюрьме?

Ей стоило пойти с ним…

Она вскинула голову на топот тяжелых ног, но когда почувствовала знакомый запах, то не знала, испытывать ли ей облегчение или нет.

Шакал вышел из темноты, и он что-то держал в руках.

— Я принес немного еды, — сказал он, проходя мимо. — Подумал, что ты, наверное, голодна.

Он прошел вперед, Никс не сразу за ним последовала, и тогда мужчина оглянулся.

— Ты идёшь?

— Мы здесь не останемся?

— Ты здесь где-то видишь купель?

Следуя за мужчиной, она забрала у него свой рюкзак и закинула на спину.

— Так, где она?

— Близко.

Спустя какое-то расстояние, он остановился. Нажал на что-то.

— Пришли.

Когда секция скалы отъехала назад, Никс отшатнулась, но не от плохого запаха.

Наоборот ее удивил запах чистой воды.

Никс шагнула вперед, радуясь возможности отдохнуть от запаха сырой земли. Зайдя в узкий проход, она устремилась вперед, ее путь освещали свечи на полу, загоравшиеся одна за другой. Она смутно отметила, что Шакал освещал ей дорогу, мысленно зажигая фитили.

Потом она завернула за угол и запнулась, оказавшись перед темным помещением. Но звуки… шум мягко падающей воды. И в воздухе чувствовалась влажность… и тепло.

Шакал встал позади нее.

— Вот куда я отправляюсь, когда мне нужно…

Он не закончил свою мысль. С другой стороны, когда вспыхнули свечи, это было ни к чему.

— О… Боже, — выдохнула Никс.

С потолка поток воды лился в десятифутовый бассейн, тёплый пар поднимался от естественного водоёма, чистая вода, каким-то образом подогреваясь, бурлила пузырьками.

— Я подумал, что тебе здесь может понравиться. — Мужчина положил свёрток. — Так или иначе.

Он сел на большой гладкий булыжник и распаковал хлеб и, по всей видимости, сыр. Так же у него была бутылка молока в старомодной упаковке с какой-то красной жидкостью.

— Без особых изысков, — сказал он. — Угощайся.

Никс подошла к нему и опустилась на «диван» из гранита.

— А ты?

— Себе я еще достану. Тебе нужно беречь силы.

Наклонившись вбок, Шакал достал что-то из кармана на бедре. Расстелив салфетку, он сделал импровизированный стол для пикника и разложил провизию.

— Жаль, я не могу предложить тебе что-то получше. — Он открыл стеклянную бутылку. — На вкус мерзость, но только это и спасает меня от авитаминоза.

Он сделал большой глоток. Когда Шакал закрыл глаза, Никс подумала о том, как это странно, что он смакует напиток словно вино…

Мужчина открыл глаза.

— Это безопасно.

— Безопасно?

— Крышка невскрытая. — Он протянул ей напиток. — Специально не стал открывать, чтобы ты убедилась в этом.

Никс взяла стеклянный сосуд, и они соприкоснулись пальцами.

— Спасибо.

Мужчина кивнул, а потом отломил кусок хлеба. Пережевывая, он снова закрыл глаза. Потом повторил с сыром.

— Это тоже можно спокойно есть.

Приставив горлышко бутылки ко рту, Никс подумала о том, что его губы тоже ее касались… но разве это должно иметь какое-то значение.

Она сделала пробный глоток и посмотрела на красную жидкость.

— Это «Кул-Эйд». Судя по вкусу.

— Что это?

— Не уверена, что здесь есть витамины. — Она сделала еще глоток. — Но на вкус неплохо.

Забавно, как порой все относительно. Еще дома она бы прошла мимо этого пойла. Здесь? Оно по-странному успокаивало.

— Я не пила такое с семидесятых, — пробормотала Никс. — Я готовила его для