— Тебя куда-нибудь подвезти? — спросил большой парень. — У меня машина рядом. Серьезно, не желаешь пойти с нами? Мы могли бы немного прокатиться.
Он усмехнулся и подмигнул своему приятелю, будто рассчитывая, что вкрадчивые речи обеспечат ему доступ в ее постель. Дружок рассмеялся и обошел ее, его жиденькие светлые волосы болтались, когда он нетерпеливо подскакивал при каждом шаге.
— Давай подвезем ее! — сказал блондин.
Черт побери, где же ее баллончик?
Большой потянулся, касаясь ее волос, и на этот раз Бет внимательно оглядела его. В своих рубашке-поло и шортах цвета хаки он был красив, как студенческая знаменитость. О таких говорят — настоящий «типичный американец».
Когда он ей улыбнулся, она прибавила скорости, сосредотачиваясь на тусклом неоновом свете вывески китайского ресторанчика. Бет молилась, чтобы появился еще кто-нибудь из прохожих, но жара загнала всех пешеходов в закрытые помещения. Вокруг никого не было.
— Не хочешь назвать мне свое имя? — спросил «типичный американец».
Сердце Бет начало колотиться в груди. Баллончик остался в другой сумочке.
Еще четыре квартала.
— Может, я просто выберу для тебя имя. Дай-ка подумать… Как насчет «киски»?
Блондин захихикал.
Она сглотнула и вынула сотовый, на всякий случай, если придется звонить в «911».
Спокойнее. Держи себя в руках.
Бет представила, как приятно будет ощутить порыв кондиционированного воздуха, когда она войдет внутрь. Возможно, она подождет и вызовет такси, просто чтобы удостовериться, что доберется домой без дальнейших поползновений с их стороны.
— Давай, киска, — проворковал «типичный американец». — Я знаю, я тебе понравлюсь.
Еще всего три квартала…
В тот момент, когда она сошла с тротуара, чтобы пересечь Десятую улицу, парень схватил ее за талию. Ее ноги оказались над землей и, грубо накрыв ей рот ладонью, он потащил ее обратно. Бет боролась, как безумная, пинаясь и отбиваясь. Подавшись назад, она со всей силы двинула ему в глаз, и его хватка ослабла. Она немедленно рванулась прочь, энергично вонзая каблуки в тротуар, в горле перехватило дыхание. На Трейд показалась машина, и она завопила, едва вспыхнули фары.
Но потом он снова поймал ее.
— За это ты будешь умолять, сучка, — произнес ей на ухо «типичный американец», применяя к ней удушающий захват. Выворачивая ей шею, пока Бет не подумала, что та сломается, он затянул ее глубже в тень. Она чувствовала запах его пота и дешевого одеколона, который он использовал, слышала пронзительный смех его дружка.
Переулок. Они тащат ее в переулок.
Ее замутило, желчь обожгла горло, и она неистово забилась, стараясь освободиться. Паника придала ей сил. Но он был сильнее.
Он втолкнул ее за мусорный контейнер и прижался к ней своим телом. Она двинула локтем ему в ребра и стала пинаться еще сильнее.
— Проклятье, держи ей руки!
Ей удалось нанести один хороший удар каблуком по голени блондина до того, как тот поймал ее запястья и поднял их над головой.
— Ну же, сучка, тебе это понравится, — прорычал «типичный американец», пытаясь всунуть свое колено меж ее ног.
Парень прижал ее спиной к кирпичной стене здания, удерживая на месте за горло. Ему пришлось воспользоваться второй рукой, чтобы разорвать ее блузку, и как только рот оказался свободен, Бет закричала. Он дал ей сильную пощечину, и она почувствовала, как треснула губа. Во рту появился привкус крови, боль оглушила ее.
— Сделаешь это снова, и я отрежу тебе язык, — глаза «типичного американца» горели ненавистью и жаждой, когда он сдвинул белое кружево ее лифчика, обнажая груди. — Черт, думаю, я в любом случае это сделаю.
— Эй, а они настоящие? — спросил блондин, будто ожидая ее ответа.
Его приятель захватил ее сосок и потянул. Бет вздрогнула, слезы застилали глаза. Или, может, ее зрение начало пропадать из-за гипервентиляции.
«Типичный американец» засмеялся.
— Думаю, она натуральная. Но можешь выяснить сам, как только я закончу.
Когда блондин захихикал, некая часть в глубине ее мозга вдруг откликнулась и не могла позволить этому произойти. Бет вынудила себя прекратить борьбу и вспомнить тренировки по самозащите. Если не считать тяжелого дыхания, ее тело замерло, и «типичному американцу» потребовалась минута, чтобы это заметить.
— Решила играть по-хорошему? — нахмурился он, уставившись на нее с подозрением.
Она медленно кивнула.
— Хорошо, — он наклонился к ней, его дыхание заполнило ее ноздри. Она старалась не ежиться от мерзкого запаха несвежих сигарет и пива. — Но если снова заорешь, я тебя зарежу. Поняла меня?
Бет еще раз кивнула.
— Отпусти ее.
Блондин выпустил ее запястья и хихикнул, обходя их, будто ища лучшую точку обзора.
Руки «типичного американца», гладящие ее кожу, были грубыми, и она силой воли подавила подкатывающие «Туинкиз» Тони, рвотный рефлекс сжал ей горло. Несмотря на то, что ощущение ладоней, сжимающих ее грудь, вызывало у нее отвращение, она потянулась к его ширинке. Парень все еще держал ее за шею, и ей было трудно дышать, но в тот момент, когда она коснулась его интимных частей, он застонал, а его хватка ослабла.
Бет схватила его яички, твердо сдавила и выкрутила так сильно, как только смогла, а когда он рухнул вниз, ударила его коленом в нос. Адреналин начал бежать по венам, и на долю секунды ей захотелось, чтобы его приятель бросился к ней вместо того, чтобы глупо таращиться в стороне.
— Пошли вы! — заорала она обоим.
Сжимая края блузки, Бет бросилась из переулка и не останавливалась до тех пор, пока не оказалась у дверей своего дома. Ее руки дрожали так сильно, что она едва смогла вставить ключ в замочную скважину. И только стоя перед зеркалом в ванной, Бет поняла, что по ее лицу струятся слезы.
****Батч О’Нил поднял взгляд, когда ожило полицейское радио под приборной доской его служебной патрульной машины. Жертва — мужчина, без сознания, но еще дышит, в переулке неподалеку.
Батч глянул на часы. Чуть за десять, что означало, вся забава только начинается. Это пятничная ночь в начале июля, так что юные извращенцы прямо со школьной скамьи жаждали поучаствовать в Глупых Олимпийских играх. Он предположил, что парня либо ограбили, либо проучили.
Он надеялся на последнее.
Батч схватил переговорное устройство и сообщил диспетчеру, что направляется туда, хоть он и детектив по расследованию убийств, а не обычный патрульный. В данный момент он вел два дела: всплывший утопленник в реке Гудзон и жертва наезда, виновник которого смотался, но всегда оставалось место для чего-нибудь еще. Что же до него, то чем больше времени он торчал вне дома, тем лучше. Грязные тарелки в раковине и мятые простыни на кровати вряд ли по нему скучали.
Он