«Ресторан Сальваторе», за пределами Маленькой Италии, Колдвелл

Выругавшись, айЭм положил трубку, обрывая звонок, и оперся руками на столешницу перед собой. Когда прошла секундная аритмия, он натянул черное шерстяное пальто с сороковым в левом потайном кармане и восьмидюймовым охотничьим ножом, вшитым в подкладку справа.

Ему может понадобиться оружие.

— Шеф? Вы в порядке?

Он посмотрел в другой конец промышленной кухни, на Антонио диСенза, его главного шеф-повара.

— Прости. Да. Мне нужно идти… и я уже начал mise en place. — Он взял телефон. — Можешь закончить завтра.

Антонио снял колпак и прислонился бедром к огромной плите на двенадцать конфорок. Все оборудование, которое использовали для приготовления ужина, уже почистили, пар, оставшийся от посудомоечных машин, превращал кухню сорок на двадцать футов в джунгли Амазонии.

Слишком тихо, подумал айЭм. И ярко освещенное место пахло отбеливателем вместо базилика.

— Спасибо, шеф. Хочешь, чтобы я потушил томаты перед уходом?

— Уже поздно. Езжай домой. Ты хорошо потрудился сегодня.

Антонио вытер лицо бело-синем кухонным полотенцем.

— Спасибо, шеф.

— Закроешь все за меня?

— Как будет угодно.

С кивком, айЭм вышел из кухни и пересек укрытый плиткой коридор для поставок до черного выхода. Снаружи, слоняясь вокруг своих машин, курили официанты, они уже сняли свои смокинги, ослабили красные бабочки, которые сейчас повисли вокруг расстегнутых воротников.

— Шеф, — сказал один из них, выпрямляясь.

Другой тут же встряхнулся.

— Шеф.

Технически, в «Сале» он был скорее боссом, чем шеф-поваром, но он много готовил и придумал большую часть рецептов, и персонал уважал его за это. Но так было не всегда. Когда он впервые взял на себя руководство заведением, его приняли далеко не с распростертыми объятиями. Все, от официантов, поваров и до посыльных решили, что он был афро-американцем, а сильная гордость и глубокие традиции итальянских управляющих, кухни и культуры в целом работали против тех, в ком не текла сицилийская кровь.

Будучи Тенью, он понимал дело лучше, чем они думали. Его люди не хотели иметь ничего общего с вампирами или симпатами… и, определенно, ни за что на свете — с бесхвостыми крысами — людишками. А «Сал» был одним из самых известных в Колдвелле ресторанов, а не просто возвращением к эпохе «Крысиной стаи» пятидесятых, но здесь на самом деле принимали председателя правления и его скользких парней. С тканевыми обоями, стойкой администратора и официальным стилем, «Сал» воплощал в себе север Сардинии… и рестораном всегда владели и заправляли итальянцы.

Однако спустя год, после того как заведение оказалось в его владении, все шло спокойно. Он доказал всем — начиная с клиентов и заканчивая поставщиками и персоналом — что не просто встал на место Сальваторе Гвидетте-Третьего, но удобно устроился в нем. Сейчас? К нему относились с уважением на грани почитания.

Интересно, что они подумают, если узнают, что он не совсем из Африки, что его нельзя определить как американца… более того, он и человеком-то не был.

Тень просочилась в их ряды.

— До завтра, — сказал он двум мужчинам.

— Да, шеф.

— Доброй ночи, шеф.

айЭм кивнул им и зашел за дальний угол. Оказавшись за пределами видимости, он закрыл глаза, сконцентрировался и дематериализовался.

Он принял форму на восемнадцатом этаже Коммодора, на террасе квартиры, которой он владел вместе с братом. Раздвижная стеклянная дверь была открыта, длинные белые шторы метались внутрь и наружу из неосвещенной комнаты, словно призраки, которые пытались сбежать и терпели фиаско. У него было два варианта — это место и «тЕнИ», и он выбрал их холостяцкую берлогу из-за того, что ждало его внутри.

Были новости от с’Хисбэ, и, учитывая все обстоятельства? Уж лучше айЭм станет посланником для Трэза, нежели мужчина, которого они отправили.

Запустив руку в пальто, он нащупал пистолет и затем вошел внутрь.

— Где ты?

— Здесь, — донесся низкий, тихий ответ.

айЭм развернулся влево, в сторону белого кожаного дивана, стоявшего у дальней стены. Его острый взгляд мгновенно привык к темноте, и он увидел огромную черную фигуру палача Королевы.

айЭм нахмурился.

— Что случилось?

В тишине раздался звон кубиков льда о низкий стакан.

— Где твой брат?

— Ночь открытия клуба. Он занят.

— Он должен отвечать на звонки, — сказал с’Экс хрипло.

— Королева родила?

— Да. Родила.

Долгое молчание. Которое перебивал только звон кубиков льда.

айЭм сделал вдох и ощутил запах бурбона… как и едкий запах печали, настолько сильный, что он выпустил пистолет из рук.

— с’Экс?

Палач вскочил с дивана и прошел к бару, полы его мантии летели позади него, словно тени, на сильном ветре.

— Составишь компанию? — спросил мужчина, плеснув еще себе в стакан.

— В зависимости от твоих новостей и того, как они повлияют на моего брата.

— Тебе захочется выпить.

Отлично. Блеск. Без дальнейших комментариев, айЭм присоединился к с’Эксу за баром. Неважно, что попало в его стакан, был ли там лед, плеснули ли тоник. Он выпил, как оказалось в итоге, водку, и налил еще.

— Значит, она не станет следующей Королевой, — сказал он. — Рожденная малышка.

— Нет, — с’Экс вернулся к дивану. — Они убили ее.

— Что?!

— Так было… предопределено… — он обвел стаканом вокруг своей головы. — …звездами. Поэтому они убили ребенка. Мою… дочь.

айЭм моргнул. Выпил еще. А потом подумал: «Господи, если Королева способна сотворить такое со своей плотью и кровью, то глава с’Хисбэ способна решительно на все».

— Итак, — сказал с’Экс более ровно. — Твой брат снова стал главной заботой Ее Величества. Начинается обязательный период скорби, и я должен присоединиться. Но после Церемонии Отгораживания и сопровождающих ритуалов, меня пошлют за Нареченным.

Церемония Отгораживания — официальное погребение священного тела, право, доступное только королевской семье. Траур продлится несколько дней. После чего… очевидно, что их отсрочки подошли к концу.

— Дерьмо, — выдохнул айЭм.

— Я бы с радостью известил