— Мне его дал Касим. Он сам был вооруженным агентом безопасности и украл для меня непривязанное оружие, прежде чем переметнулся в Сопротивление. — Доннел пренебрежительно махнул рукой. — Да, я вооружен, но это не значит, что я могу разгуливать и убивать всех, кто со мной не согласен.
Тэд моргнул.
— Я не предлагал вам убивать людей. Просто не понял, почему вы должны их бить.
— Старая привычка, — объяснил Доннел. — Другие подразделения всегда решали споры за первенство дракой. Изначально в них использовалось оружие, например ножи, но уровень ранений и смертей оказался ужасающим, и я уговорил альянс запретить такие стычки. Как только мы ограничились кулачным боем, умение наносить удары принесло мне уважение и превратилось в самый быстрый способ настоять на своем. Признаю, оружие дает мне огромное преимущество, поскольку очень немногие решаются ударить меня в ответ, и все же я не хочу быть втянут из-за вас в новые столкновения.
Доннел встал, и мы поспешили сделать то же.
— На сегодня объяснений хватит, — сказал он. — Когда у меня будет время, мне бы хотелось услышать новости о том, как поживает остальное человечество, но сейчас необходимо сконцентрироваться на поддержании мира в этой маленькой его части. Для вашей безопасности я дам вам жилье здесь, наверху. Пожалуйста, не злоупотребляйте моим доверием, разгуливая вокруг и проникая в случайные комнаты. Моя дочь имеет право уединяться в собственной спальне.
Тэд смутился.
— Мы бы и не подумали…
Доннел продолжил, перекрикивая его.
— И не покидайте этот этаж без сопровождения. У каждого подразделения есть свое крыло в здании, и они убьют вас, если вы случайно забредете на их территорию.
Он повернулся к Лютеру.
— Подбери для иномирцев постель и одежду попроще, а затем найди им комнаты. В коридоре Б6 должно быть несколько работающих санузлов.
Лютер кивнул и вывел трех иномирцев прочь. Я тоже собиралась уйти, когда Доннел вновь подал голос:
— Нам пора поговорить, Блейз. Я бы хотел выпить, поэтому пойдем ко мне.
Я шла за ним по коридору, и меня тошнило от напряжения. жфяячх Конечно, представив меня своей дочерью, Доннел не прикажет мне покинуть Сопротивление, но что еще он хочет обсудить? Мы наконец поговорим о наших отношениях, моей матери и, возможно, даже о моем брате?
Глава 5
Доннел прижал ладонь к пластине-ключу у входа в квартиру и прошел в комнату, где роскошные кресла окружали испачканный карточный стол, заваленный смятыми бумажными стаканчиками. Прошло шесть лет с тех пор, как я была здесь. Тогда, как и сейчас, тут царил беспорядок.
Доннел смахнул стаканчики в урну, сбросил старую куртку с кресла на пол и взмахом руки предложил мне сесть. Я вспомнила, как скрючилась в этом кресле в первый день в Нью-Йорке. Мама умерла. Весь мой мир сгорел. Руки покрылись ожогами от прикосновения к раскаленной крыше. Я превратилась в съежившийся комок горя, кричащий от боли и отчаяния. Доннел опустился передо мной на колени, бормоча успокаивающие слова и аккуратно втирая в руки какие-то лекарства, как по волшебству, снявшие боль.
Тогда я слишком потерялась в страдании и шоке, чтобы оценить это по достоинству, но две драгоценные недели Доннел был для меня настоящим отцом. Все мое детство в Лондоне о нем рассказывали истории — все, за исключением мамы, которая никогда не упоминала о муже. С годами я выстроила в воображении образ своего легендарного отца, а реальность оказалась менее героической, но более человечной и заботливой.
Те две недели закончились катастрофой, но я годами цеплялась за свои воспоминания, проигрывая в голове каждый момент, пока не перестала различать, что в них правда, а что я приукрасила.
Сейчас я сидела с достоинством взрослой и нервно наблюдала, как Доннел подошел к единственному огромному окну, взял чистый бумажный стаканчик из стопки на подоконнике и плеснул в него янтарной жидкости из полупустой бутылки. Глотнул и издал стон.
— Я знал, что не следует пить на пустой желудок, но… — Он взглянул на меня. — Блейз, ты еще не приобщилась к нашему аналогу виски?
— Нет, сэр. — Я помогала управлять перегонными кубами, в которых изготовлялся напиток, но сама сделала лишь пробный глоток. Я хотела походить на отца во многом, но не желала копировать его пьянство.
— Очень мудро. Это мерзкое пойло, воняющее кислой зимнеежкой. — Доннел подошел и сел в кресло напротив меня. — Думаешь, ты сможешь прекратить называть меня сэром?
Я встревоженно посмотрела на него. Несколько старейших друзей командира звали его Шоном. Все остальные — Доннелом или сэром. В моем случае, неловко было спрашивать, какой вариант лучше. Я не могла позволить себе ошибку, значит, надо постараться обходиться без обращения.
— Да, сэр, — ответила я. — То есть, да.
— Сегодня утром ты столкнулась с Извергом.
Я потрясенно взглянула на Доннела.
— Я не знала, что ты это видел.
— Сам не видел. Два моих офицера наблюдают за очередью на раздачу для предотвращения проблем с тех пор, как мы ввели ограничения. Этим утром дежурили Виджей и Уэстон, они и рассказали мне, что Изверг заговорил с тобой у очага. Что он тебе сказал?
Я поколебалась, прежде чем ответить.
— Сказал, у тебя есть свободный пост офицера. Изверг, кажется, думает, что если женится на мне…
— То сможет его занять, — закончил за меня Доннел. — Да, естественно, он должен был сделать ход сегодня. Я говорил ему, что не хочу выдавать тебя замуж, пока тебе не исполнится, по крайней мере, восемнадцать, и он поймал меня на слове.
Слова Доннела испугали меня.
— Ты знал о планах Изверга? Ты хочешь, чтобы я за него вышла?
Доннел поразился.
— О, хаос, нет. Я понимаю, что был тебе плохим отцом, но ты же не думаешь, что я выдам тебя за кого-нибудь вроде него?
Я испытала облегчение, которое странным образом смешалось с чувством вины за сомнения в реакции Доннела.
— Все это началось в тот день у очага, когда тебе было одиннадцать, — продолжал он. — Всего через два дня после ухода твоего брата. Я был у себя в комнате, переживал эмоциональный взрыв и немало выпил. Затем пришел Уэстон и сказал, что в зале проблема. Я спустился туда и услышал твои крики еще до того, как вошел в комнату.
В тот день я много кричала. Я пыталась удержать голову и сохранить спокойствие, пока Изверг наклонял меня над огнем, но затем один из его приятелей подбросил в очаг полено. Струя искр полетела мне в лицо. Я страшно запаниковала и попыталась освободиться, вцепившись ногтями в руки мучителя.
Он не любил, когда жертвы отбивались, и в ответ наклонил меня еще ближе, отчего загорелись свисающие пряди моих волос. В полном отчаянии я с силой укусила Изверга за руку, и он затряс ею, пытаясь освободиться. Я отлетела,