Тайгер ответил:

– Крыша у нее все еще набекрень.

Я тоже была из найденышей, воспитанных Сестринством – или, если официально, «Благословенным Дамским Обществом Лобстера». У них был монастырь в Клиффорд-Кастле, неподалеку от Драконьих Земель. В общем-то, у меня не было к Сестрам претензий. Как-никак они одевали и кормили меня, да еще и образование дали. А настоятельницей в монастыре была отставная волшебница по имени мать Зенобия – сморщенная, точно грецкий орех, и такая же неунывающая.

Я не стала с ходу расспрашивать Тайгера, куда подевались его родители. Мы, найденыши, инстинктивно держимся вместе, ибо нас объединяет чувство потери. Однако есть у нас и неписаный кодекс – человек рассказывает о себе только по собственной воле и только тем, кому доверяет.

В настоящий момент Креветка задумчиво созерцал Принца Назиля, ковер и картонку из-под «Вкусняшек». Все же Мистические Искусства – не самый обычный бизнес, в который может угодить человек. Я бы про себя скорее назвала нашу деятельность бесконечной чередой весьма странных происшествий, перемежаемой мгновениями величайшего торжества, а порой – несусветного ужаса. Были и периоды скуки, куда же без них. Например, смотреть, как волшебники собираются с духом для заклинания, – почти то же, что следить, как сохнет краска. Без привычки тут пропадешь.

– Слушай, – сказал Принц. – Если я тут больше не нужен, так я дальше полетел. Мне еще почку в Эбериствитс отвозить…

– Почку? – спросил Тайгер. – Твою?

Я поблагодарила Назиля за благополучную доставку Креветки. Принц весело помахал нам рукой, оторвал ковер от земли и унесся на запад. Мне еще предстояло уведомить обоих наших летунов на коврах, что контракт по доставке донорских органов вскорости истекал.

– Меня тоже Сестринство вырастило, – сказала я, желая всемерно помочь Тайгеру освоиться в новой для него жизненной нише.

Я помнила, как облегчило мои первые несколько недель в «Казаме» участие пятого найденыша, той самой девушки, о которой у нас не принято было вспоминать. Вот мне и хотелось явить в отношении Тайгера такую же доброту – хотя, правду сказать, выросшего у Сестер трудно впоследствии чем-нибудь запугать. Нет, жестокими их нельзя было назвать, но что касается строгости… Упомяну лишь, что лет до восьми я и понятия не имела, что можно просто взять и что-то сказать, не дожидаясь, чтобы тебя сначала спросили.

– Мать Зенобия тебя здорово хвалила, – сказал Тайгер.

– Я про нее тоже плохого слова не скажу…

– Мисс Стрэндж?

– Зови меня Дженни.

– Мисс Дженни, а почему меня заставили прятаться в картонной коробке во время полета?

– Потому что на коврах запрещено возить пассажиров. Назиль и Оуэн только донорские органы имеют право доставлять. И еще готовую еду на вынос.

– Надеюсь, – сказал Тайгер, – они их не путают.

Я улыбнулась.

– Обычно этого не происходит. Так каким образом тебя угораздило попасть в «Казам»?

– Я тесты проходил. С пятью другими мальчишками.

– Ну и как?

– Я провалился.

Это не удивило меня. Полстолетия назад менеджмент в сфере Мистических Искусств обещал стабильную карьеру, так что граждане просто дрались за любую вакансию. Нынче все изменилось, и сюда – а также в сельское хозяйство, предприятия фастфуда и гостиничный бизнес – шли только по кабальной зависимости. А из двадцати с лишком Домов Волшебства, процветавших пятьдесят лет назад, остались только «Казам» в Херефордском Королевстве да «Промышленная Магия» в Страуде. Наше ремесло переживало окончательный и бесповоротный упадок. Последние несколько столетий магическая сила все убывала, а с нею падала и общественная значимость волшебников. Когда-то к магам прислушивались короли. Сегодня мы переделываем проводку в домах да засорившуюся сантехнику прочищаем…

– Магический бизнес, – сказала я, – штука прилипчивая…

– Как плесень?

– Меня можешь подкусывать сколько угодно, – сказала я Тайгеру. – Но не вздумай дразнить остальных. Когда-то они были очень могущественными. С этим придется считаться, если ты собираешься работать у нас, – а ты собираешься, потому что в ближайшие лет девять тебе просто некуда будет деваться. Не стоит делать самый первый шаг с левой ноги, приятель. Да, они могут раздражать, но они могут быть и исключительно милыми…

– Ну что? – спросил он. – Толкнула речь?

Я посмотрела ему в лицо. Губы надуты, взгляд враждебный… Я в свой первый день тоже сердилась на все и на всех. Только, кажется, до такой степени не наглела.

– Да, – сказала я ему. – Толкнула.

Он глубоко вздохнул и стал озираться. По-моему, ему даже хотелось, чтобы я на него наорала. Тогда и он мог бы разораться в ответ.

Телефон зазвонил в очередной раз.

– Это Кевин.

– Привет, Кевин, – осторожно проговорила я. – Что новенького?

– Ты не могла бы вернуться в Башни?

Я перевела взгляд на троих колдунов, которые с величайшей сосредоточенностью занимались ничем.

– Вообще-то не очень, – сказала я в трубку. – А что такое?

– У меня было предчувствие.

Я чуть не брякнула – дескать очень вовремя, потому что предсказатель, который не видит будущего, бесполезен, точно базонджи лишь с четырьмя ногами, – но благополучно прикусила язык.

– Что за предчувствие?

– Особо важное. Полноцветное, стереофоническое, да еще и в формате 3D. У меня ни разу за последние годы таких не было! Я должен тебе срочно все рассказать…

И на этом трубка умолкла.

– Послушай… – сказала я по инерции.

И осеклась еще и потому, что заметила слезы, бежавшие у Тайгера по щекам. Вообще-то он не выглядел плаксой, но внешность, знаете ли, обманчива. Я тоже плакала, когда впервые угодила в «Казам». Но я плакала всегда без свидетелей, не показывая своих слез даже пятому найденышу – девушке, о которой мы никогда не говорим.

– Послушай, – сказала я Тигровой Креветке. – Не загоняйся, все будет хорошо. Волшебники – причудливые ребята, но со временем ты полюбишь их, как родных. Я это все уже проходила…

– Да я не из-за этого… – И Тайгер поднял трясущийся палец. – Я сейчас просто увидел что-то такое уродливое и страшное, что сопли просто взяли и потекли сами собой…

Я проследила взглядом, куда он указывал, и сказала:

– Э, да это же просто наш Кваркозверь! Он, может, и выглядит, точно ходячая хлеборезка, готовая в капусту тебя покрошить, но на деле сердце у него золотое. Он даже кошек редко-редко заглатывает, правда ведь, Кваркозверь?

– Кварк, – сказал Кваркозверь.

– Он тебя ни единым коготком не тронет, – пообещала я.

А Кваркозверь, желая произвести доброе впечатление, исполнил свой не самый «звездный», но все же весьма не слабый трюк: подхватил бетонную фигурку садового гнома, сунул в рот и тотчас раскрошил мощными челюстями. После чего выдохнул получившуюся пыль, так, что получилось кольцо, да еще и прыгнул в него. Тайгер изобразил слабое подобие улыбки, на что Кваркозверь завилял тяжеленным хвостом… Увы, он стоял слишком близко от моего «Фольксвагена», так что на многострадальном переднем крыле возникла очередная вмятина.

Тайгер утерся моим носовым платком и погладил Кваркозверя, благо тот держал рот на замке, ибо не желал снова напугать мальчика.

– Мне тут жутко не нравится, – сказал Тайгер. – У Сестер и то