Он рассказывает, как рос в Сиэтле, у него есть сестра и престарелые родители. Он любит животных, но его домовладелец не позволяет их держать. Паркер признается, что его первой страстью была не наука. Это был Секс.
Вот тогда, я прихожу в себя и даю ему пощёчину:
— Нет, не был.
Его идеальный смех заполняет комнату.
— Нет, не был. Я, на самом деле, хотел быть ветеринаром, но подвернулась эта работа. Ты закончила? У меня есть на тебя планы, так что…
Я быстро бросаю вилку. Готово. Он кладет в раковину наши тарелки, пропускает меня вперед и мы возвращаемся в наше секс-подземелье. Или в его комнату. Мятые простыни напоминают мне обо всех способах, которыми он взял меня прошлой ночью.
Питер подходит и целует меня под лопатку.
— Брось полотенце, Гретхен, — требует он.
Это как переключатель, один приказ — и я мокрая.
Я стягиваю полотенце и воздух холодит кожу. Я жду следующего приказа, потому что знаю, что моему ботанику нравится контроль.
Именно тогда, его тепло исчезает и раздаются звуки выдвигания ящиков.
— У тебя есть аллергия на что-нибудь, Гретхен? — дыхание Питера согревает мою мочку.
— Что?
Его мягкий смешок удивляет меня.
— Шучу. Я собираюсь завязать тебе глаза. Боишься темноты?
В горле пересохло. Я качаю головой, потому что не уверена, что смогу вымолвить хоть слово.
— Хорошо. Не шевелись.
Его руки поднимаются позади меня и закрывают глаза чем-то шелковым. Лишив зрения, он хватает меня за бедра и подводит к кровати. Когда мои колени натыкаются на край, Питер велит мне подняться на нее.
Я забираюсь на кровать и становлюсь на колени, затем слышу шорох одежды и матрас прогибается под его весом.
Питеру не обязательно прикасаться ко мне, чтобы я почувствовала насколько он возбужден. Его тепло согревает меня. Моя кожа покрывается мурашками в ожидании того, что он припас. Ощутив холодный металлический предмет, скользящий по моему бедру, я вздрагиваю. Питер одной рукой обнимает меня, а загадочный предмет, холодный и гладкий, кружит по моему соску.
— Что это? — спрашиваю я, но в ответ получаю мягкий смешок.
— Это не то, о чем ты думаешь. У меня нет тайного фетиша. — Паркер проводит гладким предметом от груди к пупку и спускается ниже, кружа над клитором.
— Это шарик для снятия стресса. Он тебя успокоит.
Но до успокоения мне далеко. Жар, необходимость и возбуждение это три слова, которыми можно описать мои ощущения.
— Что планируешь с ним сделать, мистер Паркер? — тревожно спрашиваю я.
Он опускает шарик ниже, обмакивает в мои соки и направляет дальше, прямо к анальному отверстию. Неожиданный холодок, заставляет меня дрожать, мысль о его вторжении в эту область одновременно беспокоит и возбуждает.
— Если бы ты знала, сколько раз я фантазировал, как трахаю тебя здесь. Принимая каждую часть тебя. Наполняя тебя.
Шарик скользит обратно к киске, но палец Питера задерживается, заставляя мое тело дрожать.
— Это новое место для тебя, Гретхен? Никто не касался тебя здесь?
— Никто, — выдыхаю я.
Его хватка на моем бедре усиливается.
— Если это слишком, не молчи, помнишь?
О боже, что он придумал? Я хочу увидеть похоть в его глазах, но с завязанными глазами это невозможно. Когда я поднимаю руку, чтобы опустить повязку, его сильные пальцы останавливают меня.
— Ты готова? — спрашивает Питер. Я киваю, не желая отказываться от того, что он собирается сделать со мной.
— Я хочу тебя на четвереньках. Я привяжу твои ноги. Хочу тебя полностью открытой.
Его рука опускается на середину моей спины. Я делаю так, как он хочет и чувствую что его вес на кровати исчезает. Я лежу в ожидании, когда слышу шаги, а затем и звуки открывающегося комода. Я представляю его голым, с полностью готовым членом.
Питер возвращается, и я подпрыгиваю от ощущения его пальца, скользнувшего вокруг моей лодыжки.
— У меня два галстука. По одному на каждую ногу. Я хочу привязать твои ноги к столбикам кровати. Ты позволишь?
Мои внутренности сжимаются, только от одной мысли об этом.
— Да, — отвечаю я.
Паркер хватает мою лодыжку и мягко обматывает шелковым материалом. Потом делает тоже самое с другой ногой. Когда он заканчивает, я знаю, что он любуется. Я полностью открыта для него.
— Твой вид, Гретхен. Взглянув на тебя такую, мужчина способен потерять разум.
Его руки начинают массировать мою попку, а член трется о задницу.
Я пытаюсь контролировать дыхание, но каждый вдох дается с трудом. Он едва коснулся меня, а я уже чувствую пробуждение оргазма.
— Знаешь ли ты, что каждая эмоция пускает определенное химическое вещество в твой мозг? Нейротрансмиттеры сигнализируют о каждом ощущении.
Боже, он даже сейчас читает лекции.
С силой ухватившись за мои бедра, он входит в меня. Целуя мою спину, Питер продолжает:
— Когда я прикасаюсь к тебе, твой мозг, за тридцать миллисекунд, начинает фантазировать.
Его хватка становится сильнее, одна рука дразнит мой клитор, а другая сжимает грудь.
— Когда ты возбуждена, твой мозг создает сексуальные образы в двадцать раз быстрее, чем в невозбужденном состоянии, — он одновременно щипает за сосок, а другой рукой кружит над клитором, — И, знаешь, даже если я прекращу тебя ласкать, эти образы будут продолжать действовать, помогая достигнуть оргазма, только благодаря твоим грязным мыслям. — Затем, он останавливается, щипая клитор. Мои глаза закрыты, желание кончить от его руки невыносимо. Его тело накрывает меня, дыхание ласкает щеку.
— Как сейчас выглядят эти образы, Гретхен? — Боже, так много всего.
Непослушные, постыдные вещи, — Скажи мне, — требует Паркер, сжимая мой сосок достаточно сильно, чтобы заставить меня стонать.
— Я… я представляю, как ты берешь меня сзади, — тяжело дышу я.
Его язык скользит от моего подбородка до уха.
— Что еще?
Я так возбуждена. Моя киска неудержимо пульсирует.
— Я представляю, как ты груб со мной. Тянешь меня за волосы.
Мягкое рычание Питера делает меня еще влажнее. Выпустив мою грудь, он сдавливает мне шею, накрывая большим пальцем пульс:
— Если я нажму на эту вену, отбивающую пульс, то выброс эндорфина будет настолько мощным, что оргазм станет разрушительным. Твой пульс зашкаливает. Не знаешь, почему?
Я слегка качаю головой, не в силах двигаться.
— Это говорит о том, что женщины фантазируют о передаче контроля партнеру.
Мой пульс бешено бьется, а дышать становится тяжелее с каждой секундой.
— Питер, пожалуйста, — умоляю я.
Его хватка на моей шее усиливается, член медленно трется об меня.
— Это так волнующе, думать об этом, да? Все эти эндорфины создали нейрохимический коктейль, который закончится мощным оргазмом, захватывающим дух.
Мои ноги дрожат, а киска сжимается. Начав говорить, он устно трахает мой мозг. Я так возбуждена и больше не могу.
— Питер, пожалуйста… Трахни меня. Души. Сделай что-нибудь.
И он делает. Он врезается в меня со всей силы. Перед глазами вспыхивают звезды и оргазм накрывает меня. Я стону, сжимая его член. Свирепый стон одобрения, заставляет сильнее