Амелия Закс шла по полутемному коридору, катя за собой большой черный кофр со всем, что требуется для обследования места преступления. В углах под потолком собралась паутина, со стен свисали хлопья облупившейся зеленой краски. Как можно заниматься здесь музыкой?

У двойных дверей в конце коридора стояли шесть полицейских. Лон Селлитто в своем мятом костюме разговаривал с охранником. За открытыми дверями Закс различила светлое пятно – жертву.

Закс осмотрела лежавшую лицом кверху молодую блондинку. Ее живот выгнулся вперед, так как скованные наручниками руки были заведены за спину. Закс отметила у нее на шее глубокие рубцы от веревки.

Патрульные – Францискович и Аусонио – подробно изложили события: они обнаружили убийцу – произошла вспышка – он исчез – забаррикадировал дверь. Затем как в воздухе растворился.

– Он утверждал, будто захватил заложницу?

– Мы думаем, он блефовал, – предположила Аусонио.

– Кто жертва?

– Светлана Расникова, двадцать четыре года, студентка.

Селлитто отвлекся от разговора с охранником и сообщил:

– Беддинг и Сол опрашивают всех, кто был тут утром.

Закс кивнула на убитую:

– Кто к ней подходил?

– Патрульные, – ответил Селлитто, – потом два санитара и двое из ОЧС. Сделали, что нужно, и сразу ушли.

– Ну что ж, – сказала Закс. – А свидетели есть?

– В коридоре находился уборщик, – ответила Аусонио.

– Но он ничего не видел, – добавила Францискович.

– Мне все равно нужно посмотреть на подошвы его ботинок, чтобы сравнить со следами, – сказала Закс. – Не могла бы одна из вас за ним сходить?

– Конечно, – сказала Аусонио и ушла.

Закс извлекла из черного кофра белый синтетический комбинезон, облачилась в него и натянула на голову капюшон. Такие комбинезоны выдавались в ПУНе всем криминалистам, чтобы осыпающиеся частицы – волосы, чешуйки кожи, посторонние элементы – не нарушали картину места преступления. Комбинезон был с сапогами, но она все равно сделала то, чего неизменно требовал Райм, – обмотала подошвы резиновой лентой, чтобы не спутать свои отпечатки с отпечатками преступника и жертвы.

Надев наушники и закрепив микрофон, она подключила мобильный и уже через пару секунд услышала низкий голос Линкольна Райма:

– Закс, это ты?

– Угу. В точности как ты говорил: его загнали в угол и он испарился.

Райм усмехнулся:

– А теперь они хотят, чтобы мы его отыскали.

Лаборант принес высокие лампы на треногах, Закс расставила их в коридоре и включила.

Рядом с трупом валялся стаканчик из-под кофе, ноты, футляр и деталь флейты, которую та, судя по всему, собирала, когда убийца набросил ей на шею веревку.

– Работаю с телом, Райм, – сообщила Закс, снимая труп цифровой камерой.

– Продолжай.

– Убитая лежит на спине, но, когда патрульные ее обнаружили, она лежала на животе. Ее перевернули – пытались реанимировать. Следы на теле говорят об удушении. – Закс осторожно перевернула женщину лицом вниз. – На запястьях – наручники “Дарби”, давно вышедшие из употребления. Часы разбиты. Показывают восемь утра. Вряд ли это случайность. Зачем было их разбивать?

Лентой на вращающемся цилиндре она собрала мельчайшие улики и поместила их в специальный пакет, затем, использовав расческу и маникюрные ножницы из специального набора, взяла у женщины образцы волос и соскобы из-под ногтей и сообщила:

– Сейчас пройдусь по сетке.

Термин “ходить по сетке” принадлежал Линкольну Райму, он обозначал его любимый метод осмотра места преступления: проутюжить каждый участок взад-вперед сначала вдоль, затем – поперек.

Закс занялась осмотром – выискивала и собирала мелкие частицы на ленту, делала электростатические отпечатки следов и фотоснимки.

– Ну вот, я что-то нашла, – сообщила она Райму минуту спустя. – Примерно в четырех с половиной метрах от тела. Кусок черной ткани. Шелк. То есть похоже на шелк.

– Любопытно, – задумчиво протянул Райм. – Что бы это значило?

В коридоре больше ничего не было, и она перешла в репетиционный зал.

– Странное дело, Райм… Стулья лежат на полу, а к ним привязан обгорелый шнур. И еще, по-моему, фитили. Пахнет нитратом и сгоревшей серой. В рапорте говорится, что он стрелял. А, понятно. Маленькая серая петарда. Может, ее патрульные и приняли за выстрел… Погоди, тут что-то еще. Небольшая зеленая плата с динамиком. Сантиметров примерно пять на двенадцать.

Она собрала все в пакет, вышла через пожарный выход и сфотографировала следы в коридоре.

– У меня все, Райм. Буду через полчаса.

– А как же тайный ход, про который все говорят?

– Не обнаружила.

Она вернулась в коридор, где застала патрульных.

– Нашли уборщика? – спросила она.

Аусонио покачала головой:

– Он сказал охраннику, что должен отвезти жену на работу. Я попросила передать ему, чтобы он позвонил.

Рация Селлитто затрещала, он ответил, послушал и сообщил:

– Беддинг и Сол закончили со свидетелями и ждут в вестибюле.

Закс, Селлитто и женщины-полицейские прошли к главному входу, где находился пост охранника. Там их ждали Беддинг и Сол, поднаторевшие в опросе свидетелей по свежим следам преступления.

– Опросили семерых.

– И охранника.

– Никто из них не знал убитую достаточно хорошо. Она пришла утром и отправилась в зал вместе с приятельницей. Приятельница никого не заметила. Они поговорили в коридоре минут пять, около восьми приятельница ушла.

– Значит, – произнес Райм, который слушал их разговор по рации, – убийца поджидал ее в коридоре.

– Убитая, – сообщил один из детективов, – приехала из России месяца два назад. Вела себя замкнуто.

– Были у нее муж, парень, подруга? – спросила Закс. Первейшая заповедь при расследовании убийства: убийца, как правило, знает жертву.

– Во всяком случае, студентам об этом неизвестно.

– Как он проник в здание? – поинтересовался Райм.

– Через главный вход, только он и открыт, – сказал охранник.

– Значит, он должен был пройти мимо вас?

– И расписаться в книге. И засветиться на пленке.

Закс подняла глаза:

– Здесь есть камера видеонаблюдения, – сообщила она в микрофон Райму.

Все столпились у пульта охраны. Охранник нажал на кнопки и прокрутил пленку. Беддинг и Сол опросили семь человек, но все в один голос сказали, что среди них не было бородатого пожилого шатена в джинсах и дутой куртке.

– Он самый, – сказала Францискович. – Убийца.

Камера зафиксировала, как он расписался в книге посещений и вошел внутрь.

– Вы его разглядели? – спросила охранника Закс.

– Я к нему не присматривался. Расписываются – я пропускаю, – заявил охранник оправдывающимся тоном. – Большего от меня не требуется.

– У нас имеются его подпись, Райм, и фамилия. Липа, конечно, но хоть образец почерка. На какой строчке он расписался? – обратилась она к охраннику.

Видеозапись прогнали еще раз. Убийца был четвертым из расписавшихся, однако на этой строке стояла женская фамилия.

– Сосчитайте всех, кто расписывался, – посоветовал Райм.

На видеозаписи в книге расписывались девять человек – восемь студентов, в том числе убитая, и убийца.

– Расписались девять, Райм, но в книге всего восемь фамилий.

– Спроси у охранника, точно ли убийца расписался. Может, только сделал вид.

Она передала вопрос, охранник невозмутимо ответил:

– Точно. Я сам видел. Может, я не всегда гляжу на лицо, но слежу, чтоб расписывались.

– Ладно,