Хизер садится рядом на землю.
— Сьерра, ты одна из моих лучших подруг. И я понимаю, что Рэйчел и Элизабет считают так же, поэтому не могу их винить. Но ведь они с тобой весь год. А я уже не могу представить праздники без тебя и твоих родителей.
И мне не хочется терять возможность провести последний праздничный сезон перед колледжем с Хизер. Мы всегда знали, что этот год наступит, и всегда с волнением ждали выпускного класса.
— Я тебя понимаю, — отвечаю я. — Мне, конечно, любопытно, каково это — провести праздники дома, сдавать домашние задания не по Интернету, а лично, и хоть раз в жизни своими глазами увидеть, что творится в моем родном городке в декабре.
Хизер долго смотрит на звезды.
— Но я буду так по тебе скучать! По тебе и нашим елочкам, — добавляю я и вижу, что она улыбается.
— Может, я приеду к тебе на несколько дней? В кои-то веки навещу тебя в каникулы.
Я кладу голову ей на плечо и смотрю в темноту. Не на город и не на звезды, а куда-то вдаль.
Хизер наклоняется ко мне.
— А давай не будем думать об этом сейчас, — говорит она, и следующие несколько минут мы просто сидим молча.
В конце концов я поворачиваюсь к самому юному деревцу, беру ее за руку, и она помогает мне встать. Я поднимаюсь, но ладонь ее не отпускаю.
— Вот было бы здорово повесить гирлянды на наши елочки, чтобы их было видно снизу.
Какая прекрасная мысль — рассказать о нашей дружбе всему миру! Каждую ночь, раздвинув занавески, я могла бы засыпать, глядя на вершину.
— Но по пути сюда я проверила, — продолжает она. — На горе нет ни одной розетки.
— Природа в этом городе совсем отстала от прогресса, — со смехом отвечаю я.
Глава пятая
Я лежу с закрытыми глазами и слышу, что мама с папой выходят из трейлера и закрывают дверь. Переворачиваюсь на спину и делаю глубокий вдох. Еще пара минут покоя. Потом я встану с кровати, и дни посыплются, как костяшки домино.
В день открытия базара мама всегда просыпается бодрячком. Но я, скорее, как папа. Слышу его тяжелые шаги за окном: он идет в «контору». Там он включит большой серебристый кофейник и поставит греться воду, затем разложит пакетики с чаем и горячим шоколадом, которые мы предлагаем покупателям. Но первая порция горячего кофе пойдет ему в термос.
Выдергиваю из-под себя продолговатую подушку и прижимаю к груди. За последние шесть лет мама Хизер дважды выигрывала конкурс дурацких рождественских свитеров. После конкурса она отрезает у свитеров рукава и делает из них подушки. Зашивает рукав с одной стороны, набивает ватой и заштопывает с другой. Одну подушку оставляет себе, а другую всегда дарит мне.
Поднимаю над головой подушку, которую она вчера мне подарила. Подушка цвета мха с темно-синим прямоугольничком там, где у рукава был локоть. На синем фоне падают снежинки и летит красноносый олень.
Крепко обняв подушку, опять закрываю глаза и слышу, как к трейлеру кто-то подходит.
— Сьерра уже вышла? — спрашивает Эндрю.
— Еще нет, — отвечает папа.
— А, ладно, — говорит Эндрю. — Думал, мы могли бы вместе поработать и управиться быстрее.
Я крепче прижимаю к себе подушку. Еще не хватало, чтобы Эндрю караулил меня снаружи.
— Кажется, она еще спит, — говорит папа. — Но если тебе нечем заняться, проверь, не кончился ли в туалетах дезинфицирующий гель для рук.
Папа в своем репертуаре!
Я стою у входа в контору, еще полусонная, но уже готовая приветствовать первых в этом году покупателей. Из машины выходят мужчина и девочка лет семи. Ласково потрепав малышку по волосам, отец сразу начинает присматривать подходящую елку.
— Как же мне нравится этот запах! — говорит он. Девочка делает шаг вперед. В ее глазах вся милая невинность детства. — Рождеством пахнет!
Рождеством пахнет. Многие говорят это, приезжая сюда. Как будто всю дорогу только и ждут, когда можно будет, наконец, произнести эту фразу.
Папа идет в контору, протиснувшись между двумя благородными елями. Наверное, надеется урвать еще кофе. Но сначала он здоровается с покупателями и говорит, чтобы обращались к кому-нибудь из нас, если понадобится помощь. Мимо проходит Эндрю в потрепанной кепке с эмблемой «Бульдогов» и с поливочным шлангом через плечо. Говорит покупателям, чтобы подбирали подходящую елку, а он поможет отнести ее в машину. На меня даже не смотрит — а все папа! Я с трудом сдерживаю улыбку.
— Касса готова? — спрашивает папа, наполняя термос.
Я встаю за прилавок, украшенный красной мишурой и свежим остролистом.
— Вот, жду первого клиента.
Папа протягивает мне мою любимую полосатую кружку пастельных цветов. Она похожа на пасхальное яйцо: я решила, что должно быть в конторе хоть что-то не с рождественской символикой. Наливаю себе немного кофе, открываю пакетик с горячим шоколадом и засыпаю в чашку. Развернув полосатый мятный леденец, использую его как ложку.
Облокотившись о прилавок, папа оглядывает товар, выставленный в конторе. С утра он обрызгал несколько елок искусственным снегом, и теперь они белоснежные.
— Думаешь, хватит пока?
Я облизываю шоколад с тающего леденца и бросаю его в чашку.
— Мне кажется, хватит, — отвечаю я и делаю первый глоток. Напоминает по вкусу дешевое мятное мокко, но сгодится.
Наконец, папа с дочкой заходят в контору и останавливаются у кассы.
Перегнувшись через прилавок, спрашиваю девочку:
— Нашла подходящую елку?
Та радостно кивает, и ее личико расплывается в очаровательной улыбке, в которой не хватает одного верхнего зуба.
— Огромную!
Первая продажа в году! Я не в силах сдержать волнение и втайне надеюсь, что этот сезон принесет хорошую прибыль и мы решим остаться здесь еще хотя бы на год.
Папа кидает мне ценник. На улице Эндрю заталкивает елку в большой пластиковый барабан срубом вперед. С противоположной стороны барабана натянута красно-белая сетка. Папа хватается за ствол и вынимает дерево вместе с сеткой; та раскручивается и натягивается вокруг ветвей. Теперь ветви аккуратно прижаты к стволу. Папа и Эндрю закручивают дерево в сетке, отрезают ее с одной стороны и завязывают узлом. Процесс похож на изготовление подушек из рукавов, которые делает мама Хизер; только елка выглядит гораздо симпатичнее.
Я пробиваю первую елку в этом году и желаю покупателям счастливого Рождества.
К обеду ноги устали и ноют от многочасового стояния за кассой и погрузки деревьев. Через несколько дней я привыкну, но сегодня вздыхаю с облегчением, увидев Хизер с пакетиком, в котором лежат остатки вчерашнего праздничного ужина. Мама загоняет нас в трейлер, мы садимся за стол, и первое, что делает Хизер — отдергивает занавески.
— Так вид лучше, — говорит она, многозначительно вскинув брови.
Как по заказу мимо проходят двое ребят из бейсбольной команды. У них на плечах огромная елка.
— Бессовестная. — Я разворачиваю сэндвич с индейкой и