— Нет, он не мертв, но в тяжелом состоянии. Возможно, еще несколько недель будет без сознания.
Она встала, налила хорошую порцию виски в грязный стакан, потом протянула бутылку Гарри. Тот отказался.
— Спасибо.
— Он перевернулся в машине?
— Нет. Его оглушили велосипедной цепью.
Шейла усмехнулась и выпила виски.
— Это здорово подходит к господину, имеющему принципы. Что они имели против него?
— Я ничего не знаю, — раздраженно ответил Гарри. — Я думаю, зачем я пришел сюда? Мне кажется, вас это совсем не интересует.
Она удивленно посмотрела на него.
— Конечно, не очень. Ну, а деньги? Я буду их получать?
— Не знаю и мне наплевать. Рон в госпитале, но навещать его можно будет не раньше, чем через несколько недель.
— Я совсем не хочу навещать его, — она пожала плечами. — Очень мило с вашей стороны, что вам наплевать, как я буду жить, но я не могу жить любовью и водой. Когда он начнет работать?
— Еще не скоро. Я не хочу пугать вас, но возможно, он останется калекой.
Она скривилась.
— Черт возьми, это очень похоже на него. Не делайте такого лица. Мы с ним чужие люди уже четыре года. В конце концов, я выкручусь. Все устроится, если я выйду замуж еще раз, — заключила она, почесывая ногу.
Гарри с отвращением смотрел на нее.
— Я все-таки считал, что вам следовало знать, что с ним произошло. Ведь он был вашим мужем.
Вдруг женщина с улыбкой сказала:
— Знаете, я сейчас очень стеснена в средствах. Вы не могли бы одолжить мне пять фунтов?
— К сожалению, нет. Я сам стеснен.
Она подошла к нему.
— Ну, тогда два фунта… Знаете… Вы мне нравитесь… Пошли… Я очень мила. Пойдемте, я покажу вам спальню.
Она стояла у двери, и он вынужден был оттолкнуть ее, чтобы добраться до ручки.
— Нет, я сожалею, — пробормотал он.
Она удивленно смотрела на него.
— Вы идиот. Рон ничего не узнает. Ну, скажем, один фунт.
— Я сожалею, — повторил он.
— Тогда скажите ему, чтобы быстрее поправлялся и присылал мне деньги. Если он этого не будет делать, я обращусь в суд. Я даю ему месяц. Слышите? Он еще услышит обо мне.
Гарри начало мутить. Когда он выходил, она прокричала:
— И не напускайте на себя такой вид! Вы такой же идиот, как и все его друзья!
Ужасная женщина, подумал он. Почти бегом он направился к метро.
Увидев кабину телефона, он немного подумал и набрал номер Клер.
Пришлось ждать довольно долго. В тот момент, когда он хотел уже повесить трубку, раздался щелчок, и он услышал голос Клер:
— Алло, кто у телефона?
— Гарри, — ответил он, удивленный агрессивным тоном девушки.
— Гарри? Доброе утро, милый. Прости, я спала.
— Я удивлен, — Гарри посмотрел на часы. Был полдень. — Я думал, ты уже проснулась.
Он услышал зевок и перед его глазами возник образ Шейлы.
— Я вчера вечером много работала и еще не пришла в себя. Прости, милый.
— Можно мне придти к тебе сегодня вечером?
— Да, конечно, приходи. Я приведу себя в порядок. Скажем, часам к восьми. До вечера, милый.
— Хорошо, — волна нежности охватила его.
— Мне кажется, я не видел тебя целую вечность, Клер.
— Да. Значит, сегодня вечером.
Она снова зевнула.
— До свидания, милый, — она повесила трубку.
Гарри вышел из кабины. Чувствовал он себя подавленно. Как только он думал о Клер, перед глазами вставала зевающая и чешущаяся Шейла.
Скривившись от отвращения, он вошел в метро.
4
Однако, когда Клер открыла ему дверь, ничего в ней не напоминало Шейлу. Она была очень привлекательна в черном платье, подчеркивающем ее фигуру. Ее большая комната была тщательно убрана.
— Здравствуй, милый, — она подставила ему губы. — Как долго тянулось время с воскресенья. Тебе не хватало меня тоже?
Она повисла у него на шее и поцеловала. Гарри прижал ее к себе.
— Да, мне не хватало тебя. Я много думал о тебе. Это воскресенье было лучшим днем в моей жизни.
— Прекрасно. Сегодня мне не нужно выходить и ты можешь остаться здесь, если хочешь. Даже можешь остаться на ночь.
Гарри сразу же забыл Рона и инспектора Паркинса.
Клер пошла на кухню приготовить обед, он пошел за ней, чтобы поговорить.
Но она опередила его.
— О, Гарри, — сказала она, — я совсем забыла… У меня есть небольшой сюрприз для тебя. Открой ящик. Не этот, следующий.
Он нашел там маленький пакет.
— Это для меня? Что там?
— Открой и увидишь.
Он развернул пакет и увидел галстуки. Таких галстуков у него никогда не было. Галстуки, стоящие целое состояние.
— О, Клер! Они же стоят страшно дорого! Я не знаю, могу ли я принять их.
— Не притворяйся идиотом, они мне ничего не стоили. Я написала фабриканту, которому позирую, и он прислал мне образцы. Они нравятся тебе?
— Кроме шуток? Фабриканты легко раздают свои галстуки?
— Не все, конечно, но иногда бывает. Особенно, когда они любят хорошеньких женщин.
— Гарри, я хочу достать тебе хороший костюм у одного друга, которому я позирую.
— Что? Костюм?
Он смущенно переминался с ноги на ногу.
— О костюме нечего и говорить. Наступит время, когда я буду сам себе делать подарки.
— Но тебе нужен хороший костюм.
— Мне не нужны подарки. Мужчина не должен принимать подарки от женщины, — сказал он, краснея.
— Это же условность, Гарри. Какое это имеет значение? Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. У меня есть деньги и много полезных друзей. Мне доставляет удовольствие делать тебе подарки.
— Нет, Клер, иначе я стану похож на сутенера. Я хорошо знаю, что это тебе ничего не стоит, но если я тебе не могу ничего дарить, то так не пойдет.
Лицо Клер омрачилось.
— Каким ты можешь быть злым. Хорошо. Не принимай ничего от меня. Ты можешь даже не приходить ко мне, если тебе кажется, что ты становишься сутенером.
Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев. Гарри проводил ее взглядом.
— Клер! Я тебя умоляю. Я…
Она повернулась, и он увидел слезы в ее глазах.
— Прости меня, Клер! Я умоляю тебя, — он подошел к ней, но она оттолкнула его.
— Я не хотел обидеть тебя, — сказал он с несчастным видом.
— Ладно, не будем говорить об этом, — холодно сказала она. — Блюдо там. Можешь поставить на стол?
— Я люблю тебя, Клер, и сделаю все, что ты хочешь.
— Это только слова, — она обняла его.
— О, Гарри, я так люблю тебя, — тон ее голоса потряс его.
— Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никогда раньше никому не помогала. У меня даже не было желания.
— Я тоже хотел бы многое сделать для тебя, — сказал он.
Она посмотрела ему в глаза.
— Но я не хочу твоих денег. Я хочу тебя. Забудь о мужском самолюбии. Мы можем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи деньги. Главное, что они есть.
— Для меня это имеет значение.
— Но как можешь ты давать, если не зарабатываешь больше. Если бы у тебя были деньги, я бы принимала их. А сейчас позволь мне помогать тебе. Когда ты будешь зарабатывать больше, и я увижу это, я позволю