Красивые и счастливые мужчина и женщина тонули в глазах друг друга, и ни один из них не догадывался, что их взрослая дочь Патриция, притаившись в холле за массивной колонной, слышала их обращенные друг к другу слова любви и видела их полный страсти поцелуй. «Буду ли я когда-нибудь так счастлива в браке, как мои родители? – невольно пронеслось у нее в голове. – Хорошо, что я решила не ехать с ними – пусть влюбленные наслаждаются обществом друг друга без третьего лишнего, пусть даже этот третий – их собственная дочь!»
Лорд Маклауд нежно взял жену за руку.
– Патриция не поедет с нами, – услышала девушка голос отца. – Очевидно, у нее совсем другие планы. Похоже, наша дочь стала взрослой, и у нее появилась своя жизнь.
– Мы должны смириться с этим, дорогой. Дети вырастают, хотим мы этого или нет. Разве и мы в свое время не пошли собственным путем, думая только о нашей любви?
Лорд Маклауд подавил тяжелый вздох, едва не сорвавшийся с его губ. Он ничего не ответил и согласно кивнул жене. Одна мысль о том, что его единственная обожаемая дочь однажды – и может быть очень скоро – покинет их ради чужого мужчины, причиняла ему нестерпимую боль, он жестоко страдал от жгучей ревности, какую не испытывал никогда прежде.
– Думаю, это удел всех любящих родителей, – храбро сказал он после долгой паузы, но на этот раз все же с горестным вздохом.
Леди Анна понимающе улыбнулась, взяла мужа под руку и положила свою изящную головку с идеально постриженными медовыми волосами на его надежное плечо:
– Так же случилось и с нами, так было и будет во все времена. Главное, чтобы наша дочь была счастлива!
Сэр Генри на минуту спрятал лицо в густых волосах жены.
– Ты, как всегда, права, дорогая, – вздохнул он. – Но, когда я думаю, что Патриция покинет нас ради какого-то чужого мужчины, у меня просто разрывается сердце. Хорошо, что ты понимаешь меня. Рядом с тобой я выдержу это тяжкое испытание!
И он нежно прижал к себе локоть леди Анны.
Супруги подошли к парадным дверям, и Джеймс распахнул их перед ними настежь. Но прежде чем шагнуть за порог, лорд Маклауд внезапно обернулся, бросив взгляд на холл в надежде увидеть свою «малышку», но в холле никого не было.
Леди Анна прочла на его лице разочарование.
– Мы с тобой так красочно обрисуем Патриции нашу прогулку верхом, – попыталась она утешить мужа, – что в следующий раз нам уже не придется ее уговаривать – она сама попросится с нами!
– Умница моя, – вздохнул сэр Генри и нежно положил изящную руку жены к себе на грудь. – Ты всегда точно знаешь, дорогая, что надо делать и когда что сказать. Какой пустой и скучной была бы моя жизнь без тебя, без твоей любви!
Глаза леди Анны засияли:
– А моя жизнь – без твоей любви, твоей заботы, твоей нежности и твоей веры, дорогой!
Лорду Маклауду снова захотелось заключить жену в свои страстные объятия и прильнуть к ее губам, но в нескольких шагах в почтительной позе стоял старый дворецкий Джеймс, ожидая, когда хозяева выйдут из дома, чтобы закрыть за ними парадные двери, и сэр Генри усилием воли сдержал свой эмоциональный порыв.
Патриция же сразу после беседы с отцом намеревалась вернуться в библиотеку, чтобы раскрыть, наконец, странную и жуткую тайну, но в решающий момент мужество покинуло ее, и она в растерянности спряталась за одной из массивных колонн с красивой капителью, не решаясь распахнуть тяжелые дубовые двери! Отсюда, оставаясь незамеченной, она невольно подслушала разговор родителей, глубоко тронувший ее.
«Они говорили о своей любви, как юные влюбленные, а не прожившие много лет в браке супруги. Какой же всепоглощающей бывает любовь! А что ждет меня? Если Чарли вернется в Шотландию, не забыв про нашу клятву любви и верности, тогда и нас будет ждать вечная любовь! Но пока что все идет совсем иначе».
При одном воспоминании о Чарльзе губы влюбленной девушки пересохли, а сердце заколотилось в горле. Патриция болезненно воспринимала вынужденную разлуку с любимым. Она была не так уж далека от мысли, что за время их долгой разлуки Чарльз забыл о ней и о том, что они значили друг для друга, что их связывало и в чем они торжественно поклялись друг другу при расставании.
Вот уже несколько месяцев Патриция не получала от любимого ни одной весточки. Он даже не поздравил ее с последним днем рождения, а ведь раньше он так часто писал и, конечно, поздравлял ее с днем рождения! Девушка охотно написала бы ему сама, но она не знала его адреса. Патриции было известно только, что он успешно окончил школу и уехал в Англию учиться в университете – в Оксфорд или в Кембридж.
«Мы существуем словно в двух разных мирах, и неизвестно, сойдутся они друг с другом или нет», – думала Патриция. Но маленькую надежду на исполнение своей мечты она сохраняла: может быть, это ее родители перехватывают письма Чарльза, чтобы заставить ее навсегда забыть о его существовании, добиться их разрыва, а потом найти для дочери партию, более подходящую ее общественному и материальному положению.
– Никогда этому не бывать! – решительно произнесла Патриция вслух.
Она дала Чарльзу клятву и ни за что не хотела ее нарушать.
Конечно, Патриция была далеко не наивна и вполне допускала, что упорное молчание Чарльза могло означать, что он давно забыл подругу своего детства, и другая женщина – более опытная и искушенная – разожгла в нем такие сильные чувства и плотские желания, что он начисто забыл свою юношескую привязанность и клятвы первой любви. Но одна только мысль об этой вполне реальной возможности всегда доставляла Патриции жестокую боль. Вот и на этот раз из ее глаз мгновенно брызнули горькие слезы.
Она позволила себе поплакать, затем аккуратно вытерла мокрые глаза изящным, обшитым венецианским кружевом носовым платком и решила сосредоточиться сначала на первоочередной задаче: набравшись мужества, подробно рассказать вернувшимся в замок после верховой прогулки родителям о том, что случилось сегодня в библиотеке.
Она задумчиво закусила нижнюю губу и подумала, надо ли посвящать в это дело и старого дворецкого Джеймса? Но сразу отбросила эту мысль: если не привести никаких веских доказательств произошедшего, он сочтет всю эту историю глупой девичьей фантазией и подумает, что она держит его за дурака. Вслух, разумеется, он этого не скажет, но какое это имеет значение?
Нет никакой гарантии, что и собственные родители поверят ей! «Ну не могло же все это быть бредом, галлюцинацией, ведь мое тело прекрасно помнит все эти жуткие ощущения?» – спрашивала себя Патриция.
Единственный человек, который поверил