— Ну, если ты так в себе уверена… — спокойно сказал он.
— Совершенно уверена. Но пока не буду знать, как мне выполнить эту работу, не стану ни с кем ее обсуждать. Давай-ка лучше вместо этого поговорим о клинке, который нынче утром лежал на столе у нас в зале, об этом здоровенном кривом серебристом кинжале, который ты пытался прикрыть своей шляпой.
Роберт поперхнулся, пораженный.
— Хозяин велел, чтобы мы не говорили об этом ни единому человеку!
Кэт рассмеялась.
— Если ты этого еще не заметил, Роберт Болито, я не просто человек, я еще и женщина.
Она наблюдала за его реакцией, не мигая и не отводя глаз, как настоящая кошка.
Роб тяжко вздохнул.
— Только, Бога ради, ни слова Мэтти, а то еще до завтрашнего рассвета об этом будет знать все графство, — предупредил он.
Кэт перекрестилась, враз став серьезной:
— Клянусь прахом отца!
— Ты знаешь это судно из Ньюлина — «Констанс»? Оно не вернулось с моря неделю назад.
Кэт кивнула:
— Команда из восьми человек, включая Илайиса, кузена Нэн Саймон? Так оно вернулось? Все живы? Нэн с ума сходила от беспокойства…
Роберт покачал головой:
— Нет, новости плохие. Судно сегодня утром обнаружили дрейфующим в тумане возле Маусхоул. Джек и Том были там… по своим делам. Они и поймали судно, которое билось о камни возле острова Сент-Климентс. На борту не было ни души, паруса обвисли, сети не размотаны.
Кэт нахмурилась.
— Но на прошлой неделе стояла отличная погода! Никаких волн, чтобы перевернуть даже лодку!
— И уж конечно, не такое добротное судно, как «Констанс». Том говорит, что у него все борта побиты, но это, наверное, потому, что оно билось о скалы. А вот Джек клянется, что планшир расколот чем-то вроде абордажного крюка или кошки.
У Кэт расширились глаза.
— А кинжал?
— Застрял между досками скулы…
— Я такого клинка никогда в жизни не видала.
— Я тоже, и мне это совсем не нравится.
— А что говорит сэр Артур?
— Говорит, в последнее время участились нападения частных каперов на наши корабли — возле южного побережья; но до сего времени атакам подвергались только одиночные купеческие суда — их грабили, забирали все грузы. Ничего необычного в этом нет, Господь ведает, что и наши ребята повинны в таких же нападениях на французские и испанские торговые корабли в британских территориальных водах.
Только я совершенно не могу понять, какой смысл нападать на рыбачью посудину, какой навар с этого можно поиметь.
Кэт содрогнулась.
— Может, просто несчастный случай?
Роберт скорчил гримасу.
— Только непонятно, откуда на борту турецкий кинжал.
— Турецкий?!
— Честно, Кэт, я больше ничего тебе не могу сказать, не вызвав гнева нашего хозяина. Я и так уже слишком разболтался. Слухи в наших краях расходятся как пожар в лесу, а сэр Артур не хочет, чтобы поднялась всеобщая паника по поводу того, что вполне может оказаться лишь отдельным случаем.
Девушка ухватила его за руку.
— Роб, значит, в наших водах появились турецкие пираты? — Глаза у нее сияли. — Какая… экзотика! Как бы мне хотелось увидеть хоть одного!
Роберт уставился на нее в полном недоумении:
— Ты это назло мне говоришь, а, Кэтрин? А я молю Господа, чтобы мне никогда в жизни не попался на пути ни один такой негодяй, потому что они только что не звери. Слыхал я разные истории… — Молодой человек помотал головой, по-прежнему видя любопытство и возбуждение на лице Кэт.
— Нам вообще-то уже пора возвращаться. День клонится к закату, и я должен отвести тебя домой. Мне еще предстоит большое удовольствие пообщаться с коровами, а у тебя, без сомнения, найдутся какие-нибудь дела по возвращении мистрис Харрис; и вообще хватит болтать о пиратах.
Кэт сняла с головы венок. Когда вновь налетел ветер, девушка швырнула его в сторону моря, и оба смотрели, как он развалился и осыпал цветами прибрежный песок.
ГЛАВА 5
13 июня. Нынишний день отмечен жинитьбой нашего новава короля Чарлза на Генриетте, принцессе Франции и Наварры; и еще рыбацкое судно «Констанс» было обнаружено у скал перед Маусхоул, команды на борту нету, снасти обрублены. Никто не знает судьбу этих моряков, но на носу между досок нашли застрявшую там турецкую саблю, и Роб заставил миня поклясться, что я никаму ни скажу пра пиратов или турков, а то ище пойдут слухи. Вот я и пишу здесь пра этот сикрет, в этой книге, и я адна пра ниго знаю. Я слышала, что турки — это черные люди с бритыми головами и очинь жестокие. Роб говорит, что они только что не звери, только сама я очинь хотела бы увидать хоть аднаво такова…
Пораженная, я отложила книгу в сторону. Не знаю, что я ожидала в ней найти помимо образцов узоров и пояснений к ним, размышлений о сочетании оттенков ниток и видов стежков, которые следует использовать для того или другого дизайна, но внезапно распахнувшееся окно в прошлое было словно взгляд на спрятанное сокровище.
Я поймала себя на том, что гадаю, читал ли Майкл хоть одну из этих малограмотных выцветших записей, сделанных Кэтрин. Или же он просто глянул на них мельком и решил, что это просто потертости на бумаге; может, даже сбил цену на книгу, указав букинисту на эти недостатки, испортившие данный экземпляр? Я легко могла себе представить, как он делает именно это, указывая на дефекты, пусть небольшие, пусть воображаемые, всегда рассчитывая получить скидку; это было одним из его способов экономить деньги. Вряд ли мне удастся припомнить все случаи, когда я просто отворачивалась в раздражении, пока он нудно торговался с каким-нибудь жалким торговцем-лоточником или букинистом-оптовиком. Одна мысль о том, как он обшаривает свои любимые лавки букинистов на Сесил-корт, выискивая мне прощальный подарок, вызывала у меня тошноту.
Сколько же времени он готовился к нашему разрыву? И как долго они с Анной снова пребывают «в добрых отношениях» — вообще что означает эта уклончивая фраза? Я представила себе эту пару: темноволосые, смуглые, очень схожего телосложения и элегантно слившиеся друг с другом. А если их новое сближение совпадало по времени с нашими свиданиями и продолжалось многие дни, может, недели или даже месяцы? Я бросилась в ванную, меня стошнило так, что глаза и нос начало буквально жечь от прилива желчи.
Когда я вернулась в кровать, чувствуя себя опустошенной, книга по-прежнему ждала меня. Рядом валялся мой блокнот, заполненный переписанным мной дневником Кэт Триджинна. Я почти три часа рассматривала и изучала странное написание букв и еще более странное правописание,