Раньше Фальк никогда его не видел, но был уверен, что подобное лицо он не забыл бы. Сильно за сорок, широкоплечий, с густой бородой оранжевого цвета, бармен, по догадке Фалька, был бэкпэкером, который решил немного задержаться, а потом еще и еще. Никакой реакции, когда Фальк назвал свое имя, кроме явного недоверия, что кому-либо понадобилось использовать паб для целей, не связанных напрямую с потреблением алкоголя.
— А кто звонит? — спросил Фальк, хотя уже догадывался.
— Задай этот вопрос сам, — ответствовал бармен. — Если тебе нужна служба сообщений, мой друг, надо было выбирать заведение пошикарнее. Соединяю.
На мгновение линия замолчала, потом Фальк услышал дыхание в трубке.
— Аарон? Ты здесь? Это Джерри. — Голос у отца Люка был усталый.
— Джерри. Нам надо поговорить.
— Да. Давай, приезжай к нам. По-любому Барб хочет с тобой потолковать. — Джерри назвал адрес. Последовала долгая пауза, потом — тяжелый вздох. — И слушай-ка, Аарон. Она про письмо не знает. И про все эти дела. Давай оно так и останется, ладно?
Двадцать минут спустя Фальк, следуя указаниям Джерри и вдоволь напетлявшись по мрачным сельским дорогам, въехал на подъездную дорожку. Лампочка над крыльцом бросала оранжевые отсветы на дом, аккуратно обшитый вагонкой. Он припарковался, и дверь в доме со скрипом отворилась. На пороге возник приземистый силуэт Барб. Секундой позже за ее плечом встал Джерри, и его более длинная тень легла на подъездную дорожку. Поднимаясь по ступенькам, Фальк заметил, что они до сих пор в той же одежде, в какой были на поминальной службе. Только теперь она вся была мятой.
— Аарон. Господи, как давно я тебя не видела. Спасибо, что приехал. Заходи, — прошептала Барб, протягивая ему свободную руку. Другой она крепко прижимала Шарлот к груди, энергично ее укачивая. — Прости уж насчет ребенка. Не засыпает. Никак не успокоится.
Насколько Фальк видел, Шарлот крепко спала.
— Барб, — Фальк наклонился над ребенком, чтобы ее обнять. — Как я рад тебя видеть.
Долгую секунду она не выпускала его из объятий, и, чувствуя у себя на спине ее полную руку, он почувствовал, как внутри у него что-то отпустило. Запах ее спрея для волос — легкие цветочные нотки — был тот же самый, как в те времена, когда она все еще была для него миссис Хэдлер. Когда они выпрямились, он впервые смог как следует взглянуть на Шарлот. Личико у нее было красное, и, казалось, ей было не совсем удобно в слишком тесных объятиях бабушки. Лобик у нее собрался в хмурые морщинки, и это выражение неожиданно, до дрожи, напомнило Фальку ее отца.
Он шагнул в залитую светом прихожую, и Барб внимательно оглядела его сверху донизу; глаза у нее немедленно порозовели. Потянувшись, она теплыми пальцами прикоснулась к его щеке.
— Надо же. Ты почти совсем не изменился, — сказала она. Фалька охватило иррациональное чувство вины. Он знал, что рядом с ним она представила себе другого подростка. Барб всхлипнула и промокнула слезы бумажной салфеткой, осыпав блузку белыми пушинками. Не обращая на это внимания, она повела его по коридору, увешанному семейными фотографиями, которые они оба тщательно проигнорировали. Джерри последовал за ними.
— Как уютно вы тут устроились, Барб, — сказал Фальк из вежливости. Она всегда очень гордилась своим хозяйством, но теперь, глядя вокруг, он замечал здесь и там признаки небрежения. На столике в углу теснились грязные чашки, помойное ведро было переполнено, на столе лежала гуда нераспечатанных конвертов. Все здесь говорило о гнете растерянности и печали.
— Спасибо. Нам хотелось найти себе что-то небольшое, чтобы легко было управляться, после того… — На секунду она замолчала. Сглотнула. — После того, как мы продали ферму Люку.
Они прошли на открытую террасу, выходившую в маленький, ухоженный садик. Под ногами поскрипывали рассохшиеся доски террасы; ночь немного смягчила безжалостную дневную жару. Аккуратно подстриженные кусты роз все были безнадежно мертвы.
— Я пыталась поливать их использованной водой. Но жара их все-таки достала. — Она указала Фальку на плетеное кресло. — Мы видели тебя в новостях; Джерри тебе говорил? Пару месяцев назад. Про те фирмы, которые вкладчиков надували. Уводили у них сбережения.
— Дело Пемберли, — сказал Фальк. — Да, тот еще был скандал.
— Они хвалили тебя, Аарон. По телевизору и в газетах. Ты вернул людям их деньги.
— Только часть. Часть к тому времени давно испарилась.
— Ну, они говорили, что ты — молодец. — Барб похлопала его по коленке. — Твой папа гордился бы тобой.
Фальк помолчал.
— Спасибо.
— Нам было так жаль, когда мы услышали, что он умер. Рак — такая мерзкая штука.
— Да.
Кишечник, шесть лет назад. И это была нелегкая смерть.
Джерри, подпиравший спиной косяк, открыл рот впервые с тех пор, как приехал Фальк.
— Я пытался поддерживать связь, знаешь ли. После того, как вы уехали. — В его нарочито-небрежном тоне прозвучали нотки обиды. — Писал твоему отцу, позвонить пытался пару раз. Ответа так и не дождался. Пришлось сдаться в конце концов.
— Что ж поделаешь, — ответил Фальк. — Он не особенно поддерживал контакты с Кайверрой.
Это еще мягко было сказано. Но все сделали вид, что пропустили мимо ушей.
— Выпьешь? — Не дожидаясь ответа, Джерри исчез в доме и почти сразу вернулся с тремя стаканчиками виски. Подавив изумление, Фальк принял из его рук свой. Он никогда не видел, чтобы Джерри пил что-либо, кроме светлого пива. К тому времени, как стакан оказался у него в руках, лед уже начал таять.
— Твое здоровье, — запрокинув голову, Джерри сделал большой глоток. Фальк ждал, когда он поморщится. Этого не произошло. Фальк вежливо отпил виски и отставил стакан. Барб с отвращением глядела в свой.
— Вообще-то не надо бы пить такое, когда рядом ребенок, Джерри, — сказала она.
— Дорогая, ну сколько можно! Ребенку плевать. Да для этого гребаного мира ее все равно что нет, — сказал Джерри. Возникла кошмарная пауза. В залитом тьмой саду фоном гремели ночные насекомые. Фальк прочистил горло.
— Как ты сама-то, Барб?
Опустив взгляд, она погладила Шарлот по щеке. Потрясла головой, и на лицо спящей девочки упала слеза.
— Совершенно очевидно, — начала Барб, потом остановилась. Зажмурилась; открыла глаза. — То есть совершенно очевидно, что Люк этого не делал. Он никогда бы такое не сделал. Ни с собой. И уж точно ни со своей чудесной семьей.
Фальк глянул на Джерри. Тот все стоял в дверях, сверля взглядом полупустой стакан.
Барб продолжала:
— Я говорила с Люком за пару дней до того, как это случилось. И с ним все было в полном порядке. Правда, он был совершенно нормальным.
Фальк не знал, что на это ответить, поэтому просто кивнул. Барб восприняла это как знак одобрения.
— Видишь, ты понимаешь, потому что ты хорошо его знал. Но остальные-то, здешние. Они не такие. Просто верят всему, что им говорят.
Фальк прикусил язык, решив