Моне выдавила улыбку и как можно дипломатичнее сказала:
- Как бы сильно я ни хотела тебе помочь, но не могу. Сейчас горячий сезон и очень много работы, заказов куча плюс Рождество. Я не могу бросить клиентов и уехать неизвестно куда. Мои невесты должны быть готовыми к торжеству на пять с плюсом.
- Я не менее трепетно отношусь к детям, - ответил Марку.
- Конечно, ты отец. Но я правда не могу. Меня не отпустят, тем более сейчас и так надолго.
- Но ты нужна мне.
- Нет, тебе нужна не я, а нормальная, профессиональная няня. Найми гувернантку, и нет проблем.
- Но я не могу доверить детей неизвестно кому. А тебе могу.
Последнее, что ей хотелось, - заботиться о его детях. Восемь лет назад они расстались не лучшим образом. Марку помог ей сбежать из Палермо, но уезжала-то она из-за него в первую очередь. Он разбил ей сердце, пошатнул уверенность в себе, потребовалось восемь лет, чтобы прийти в норму.
- Приятно, что ты мне доверяешь, - ответила Моне спокойно, - но я не могу уехать, горячий сезон, весь салон на мне.
- Но ты должна мне, я хочу вернуть обещанное, - сказал он и замолчал.
Первое время она ждала, что Марку вот-вот появится, потом расслабилась. Она так внушила себе, что никакого уговора не было, что сама почти поверила в это.
А он не забыл.
- Сейчас не лучшее время, - пробурчала она себе под нос.
- Я бы не пришел, если бы все было хорошо.
Моне отвернулась и посмотрела в окно, выполненное в палладианском стиле. Оно служило главной частью оформления салона и придавало элегантности интерьеру. За стеклом кружились пушистые снежинки.
- Я поговорю с Чарльзом Бернардом, - добавил Марку. - Уверен, он не откажется придержать за тобой место, а если нет, обещаю, что помогу найти работу в январе после свадьбы.
Свадьба?
Моне насторожилась. Их взгляды встретились, и ни один не хотел отводить глаза в сторону.
Все тот же потрясающий, уверенный, самодостаточный Марку Уберто… На мгновение она почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, мечтающей о его объятиях и его кольце на пальце.
«Тебе далеко не восемнадцать, прошли годы, вы оба изменились», - напомнила она себе.
- Прости, я задумалась, - сказала она. - Какая свадьба?
- Моя, - ответил он и добавил: - Возможно, ты не в курсе, жена умерла вскоре после рождения младшего.
Моне знала, но нарочно старалась вытеснить эту информацию из головы.
- Мне так жаль, - сказала она и уставилась на туго затянутый голубой галстук на шее.
Шелк приятно поблескивал от мягкого освещения. Марку, выхолощенный, безупречный, в итальянском стиле, с подчеркнутой индивидуальностью… Почему он так хорош? Может быть, если она сосредоточит внимание на белом воротничке или на лацканах, ей удастся отвлечься. Столько сил и лет потрачено, чтобы вычеркнуть его из сердца, а сейчас он явился, и она еле справляется с собой.
- Всего на четыре недели, максимум пять, - сообщил Марку.
- Медовый месяц включен? - сухо спросила она.
Марку пожал плечами.
- В середине января у меня конференция в Сингапуре, зависит от Виттории, захочет ли она лететь со мной.
Моне негодовала, хотя какое ее дело? Она не собирается ввязываться во все это.
- Не могу, прости. Я уже вернула тебе деньги, долг оплачен.
- Материально ты мне ничего не должна, но в какое положение ты меня поставила? Сбежала, не попрощалась ни с матерью, ни с моим отцом, ни с сестрами и братом.
Спорить бесполезно, Марку не изменит своего мнения. Даже в двадцать пять с ним всегда приходилось считаться. Может быть, этим он ее и привлекал. Марку все анализировал, оценивал риски, подходил к любому делу серьезно. Единственный раз он удивил ее, когда впервые поцеловал, и они чуть было не занялись любовью в его комнате, если бы не его отец. Позже он сокрушался, жалел о содеянном, бранился и из страстного и чувственного Марку превратился в холодного и жестокого мужчину.
Моне была в аэропорту Палермо меньше чем через четырнадцать часов после случившегося, прихватив пару вещей в наплечную сумку. У нее было мало своих вещей. Они с матерью жили на полном попечении отца Марку, а в сложившейся ситуации она не хотела брать ничего из подаренного.
Уехать не сложно, забыть в сотни раз тяжелее. Первый год Моне провела десятки бессонных ночей, проживая снова и снова роковую ночь в объятиях Марку. Ужасно больно было вспоминать его поцелуи, прикосновения, но это были самые невероятные ощущения, которые она испытывала к мужчине. Она чувствовала себя пламенем, жарким, неукротимым, которое разгорается с новой силой каждый раз, когда в него подбрасывают дровишек из поцелуев. Он открыл в ней новую чувственную грань, а потом отверг, перечеркнув одним махом все, что между ними было.
Оказавшись в Лондоне одна, почти без средств, Моне нуждалась в работе. Родной отец, которого она видела пару раз в жизни, познакомил ее с семьей, искавшей няню для детей на лето. Моне очень старалась, и осенью, когда дети пошли в школу, ее взяли на работу на постоянной основе. Она помогала с домашними делами, водила детей на кружки. Но вскоре родители развелись и не могли больше себе позволить няню. Она без труда нашла новую семью, затем еще одну и еще, пока не поняла, что расставаться с детками, которых она успевала полюбить, как своих, слишком мучительно. Каждый раз Моне оставляла кусочек сердца в очередной семье. Тогда Моне решила уйти в продажи.
Она начала работать на первом этаже торгового центра в Бернарде, продавала перчатки и головные уборы.
Как-то раз на пятом этаже возник ажиотаж и не хватало сотрудников, ее попросили подняться и помочь. С тех пор она больше не занималась шапками. Если кто-то и считал, что становиться главным менеджером в двадцать шесть слишком рано, никто не высказывался открыто, потому что у нее был стиль и вкус, она прекрасно отличала качественную вещь от дешевки, могла посоветовать. Дочь Кэнди, уж в чем в чем, а в стиле она разбиралась.
- Заканчивай дела, а затем мы поужинаем в расслабленной обстановке и поговорим, - сказал Марку и улыбнулся. - Отвечу на все твои вопросы.
- Но у меня нет вопросов, - запротестовала Моне.
Она изо всех сил старалась не попасть в сети его убийственного обаяния. Марку прекрасно знал свои сильные стороны и умело пользовался женскими слабостями.
Моне встала.
- Марку, меня не интересует твое предложение. Ты теряешь время. Завтра рано утром я должна быть в салоне, нужно