Грузовики остановились возле конюшни, где в крытом манеже Витольда зарегистрировали. У него отобрали ценные вещи, а затем приказали лечь на утрамбованную землю вместе с тысячей других заключенных. Двое суток их держали в таком положении, за это время несколько человек были освобождены или отобраны для работы в Германии. Утром 21 сентября их снова погрузили в машины и отвезли на железнодорожную станцию, где стояли товарные вагоны. В один из вагонов втиснули Витольда и с ним еще шестьдесят человек. Немцы не давали ни еды, ни воды. Они оставили всего одно ведро для отправления естественных нужд — его содержимое вскоре вылилось на покрытый известью пол. Окружавшие Витольда люди безучастно наблюдали за происходящим. От медленного движения поезда и теплого, зловонного воздуха многих укачало, и они уснули на полу, повалившись друг на друга. Несколько человек смотрели в щели в стенах вагона, пытаясь понять, куда их везут[114].

Когда поезд остановился, уже стемнело. Где-то впереди открылась дверь одного из вагонов, последовали крики и визгливый лай собак. Витольд почувствовал, как толпа отпрянула вглубь вагона. Дверь распахнулась, и свет ослепил людей. Под крики «Всем выйти! Всем выйти! Выйти!» заключенные рванулись к двери вагона и повалились вперед. Витольд, плотно зажатый телами других людей, изо всех сил пытался удержаться на ногах. На мгновение его осветил прожектор. Он мельком увидел ночное небо и моросивший дождь, а потом упал в толпу. Он ударился о насыпь из гравия и оступился, в тот же миг над его головой просвистела дубинка. Парни с дубинками набрасывались на падавших и вытаскивали из вагонов тех, кто замешкался. Витольд почувствовал, как за него кто-то схватился. Он высвободился и поспешил за остальными. Он почти бежал, то и дело спотыкаясь о комья грязи[115].

Охранники из СС, шедшие по обе стороны рваной колонны заключенных, курили и перешучивались. Одному заключенному они приказали бежать к забору вдоль дорожки. Растерянный мужчина, пошатываясь, сделал несколько шагов, и они тут же пристрелили его. Колонна остановилась, охранники вытащили из толпы еще десять человек и тоже их застрелили. Коллективная ответственность за «побег», объявил один немец. Колонна снова тронулась. Трупы казненных тащили заключенные, двигавшиеся в хвосте, а сторожевые собаки кусали их за пятки[116].

Витольда настолько потрясло безумие происходящего, что он едва успел заметить выступивший из темноты забор из колючей проволоки, ворота и железную решетку, увенчанную надписью ARBEIT MACHT FREI. Труд освобождает. За воротами виднелись ряды кирпичных казарм с темными окнами без решеток. Они окружали ярко освещенный плац, где стояли мужчины в полосатых робах с дубинками в руках. На рукавах их курток красовалась эмблема «капо»{6}, а их шапочки напоминали бескозырки моряков. Они приказали заключенным построиться в шеренги по десять человек и отобрали у них часы, кольца и другие ценные вещи[117].

Один капо спросил заключенного, стоявшего перед Витольдом, какая у того профессия. «Судья», — ответил мужчина. Капо издал победный возглас и свалил его на землю ударом дубинки. Подбежали еще несколько головорезов в полосатых робах, и удары посыпались на голову, туловище, промежность. Били до тех пор, пока человек не превратился в сплошное кровавое месиво. Забрызганный кровью капо повернулся к толпе и объявил: «Это концентрационный лагерь Аушвиц, уважаемые господа»[118].

Капо принялись выискивать и избивать врачей, адвокатов, профессоров и евреев. Витольд не сразу сообразил, что немцы выбирают образованных людей. Но потом он понял: это соответствует заявленной нацистами цели — низвести поляков до уровня рабов[119].

Убитых оттаскивали в конец каждой шеренги. К началу переклички, о которой объявили ударом по металлическому бруску, скопилось несколько куч трупов. Оберштурмфюрер СС Фриц Зайдлер, тридцатитрехлетний бывший строитель из-под Лейпцига, обратился к новичкам с невысокого здания, выходившего во двор: «Пусть никто из вас не думает, что он когда-нибудь покинет это место живым. Пайки рассчитаны так, чтобы ни один из вас не смог прожить больше шести недель. Если кто-то проживет дольше — значит, он ворует, а любой, кто ворует, будет отправлен в штрафной отряд, где он точно долго не протянет»[120].

За речью Зайдлера последовали новые удары, а в это время заключенных группами по сто человек уводили в одно из приземистых зданий, окружавших двор. Люди раздевались, складывали вещи в мешки у входа, а всю имевшуюся у них еду бросали в тачку. Затем по одному входили в здание. Когда настала очередь Витольда, он нащупал в кармане кусок хлеба и не задумываясь выбросил его[121].

Войдя в здание, он оказался в маленькой побеленной комнате. Голые люди выстроились в очередь к столу, где им выдавали маленькие карточки с идентификационными номерами. Витольд получил номер 4859. В соседней комнате над низкими скамейками склонилась банда брадобреев. Тупыми лезвиями они брили головы, подмышки и гениталии заключенных. Свежие царапины слегка присыпали дезинфицирующим средством. Затем Витольд очутился в уборной, где капо ударил его дубинкой по лицу, потому что, как выяснилось, Витольд не держал свою идентификационную карточку в зубах. Витольд сплюнул кровь вместе с двумя выбитыми зубами и прошел вперед. На заключенных-евреев, которых узнавали по обрезанию, капо набрасывались с особой яростью, избивали их и оставляли тут же на скользком полу. В последней комнате Витольд получил сине-белую тюремную форму — куртку с пуговицами до самой шеи, штаны и пару деревянных сабо, совершенно не подходивших по размеру. Некоторым арестантам достались еще и круглые кепки без козырьков[122].

Когда он вышел из здания, небо немного посветлело, и плац между двумя группами бараков стал виден полностью. В углу образовалась гигантская лужа. Здания, окружавшие плац, были накрыты четырехскатными крышами и оштукатурены, однако кое-где штукатурка осыпалась,