Витольд стоял на крыльце и наблюдал, как по липовой аллее, взметая клубы пыли, проехала машина и остановилась у корявого каштана, выбросив белое облако дыма. Лето выдалось очень засушливое, и крестьяне рассуждали, не полить ли водой могилу утопленника или не привязать ли девственницу к плугу, чтобы пошел дождь, — такие обряды предписывало народное поверье на Кресах, восточной окраине Польши. Наконец разразилась сильная гроза, но она лишь прибила к земле солому, оставшуюся на полях после сбора урожая, и посрывала гнезда аистов. Однако Витольда беспокоили отнюдь не запасы зерна на зиму[5].

Радио, потрескивая, сообщало о сосредоточении немецких войск на границе и намерении Адольфа Гитлера вернуть территории, отошедшие Польше после Первой мировой войны{1}. Гитлер считал, что немецкий народ вынужден отчаянно бороться за ресурсы с другими народами. Немецкая раса может укрепиться только за счет «уничтожения Польши… и ее жизненно важных сил», сказал он офицерам в своей горной резиденции в Оберзальцберге 22 августа. На следующий день Гитлер подписал с Иосифом Сталиным секретный договор о ненападении, по которому Восточная Европа отходила Советскому Союзу, а бо́льшая часть Польши — Германии. Если немцам удастся реализовать свои планы, дом и земля Витольда окажутся захваченными, а Польша будет полностью разрушена или превратится в вассальное государство[6].

Из машины вышел военный и приказал Витольду собрать работников. Польша объявила мобилизацию пятисот тысяч резервистов. Витольд, младший лейтенант кавалерии в запасе и представитель мелкопоместного дворянства, должен был в течение сорока восьми часов доставить свой отряд в казармы города Лиды, расположенного поблизости, для погрузки в военные эшелоны, уходившие на запад. Все лето он старательно обучал девяносто добровольцев азам военного дела, но большинство его людей были крестьянами, они никогда не воевали и не стреляли. Некоторые не имели лошадей и планировали сражаться с немцами на велосипедах. Витольду удалось вооружить их хотя бы восьмимиллиметровыми винтовками Лебеля со скользящим затвором[7].

Витольд быстро надел свою форму и сапоги для верховой езды и достал из ведра в старой коптильне пистолет Vis. Оружие он спрятал после того, как однажды увидел, что его восьмилетний сын Анджей размахивает пистолетом перед младшей сестрой. Мария, жена Витольда, увезла детей к матери под Варшаву. Придется вызвать их домой. На востоке, подальше от фронта, они будут в безопасности[8].

Витольд услышал, что мальчик-конюх вывел во двор его любимую лошадь Байку, и на мгновение задержался перед зеркалом в коридоре, чтобы поправить свою форму цвета хаки. На висевших рядом выцветших снимках были запечатлены славные, но обреченные на неудачу восстания, в которых сражались его предки. Ему тридцать восемь лет. Он среднего телосложения, спокоен и красив. У него бледно-голубые глаза, русые волосы зачесаны назад с высокого лба, а на тонких губах — едва заметная улыбка. Отмечая его невозмутимость и умение слушать, люди иногда принимали Витольда за священника или за честного чиновника. Изредка он мог позволить эмоциям вырваться наружу, но чаще всего казалось, что его что-то сдерживает, какой-то внутренний узел, который он был не в силах развязать. Трудно сказать, чем объяснялось его поведение: была ли это необходимость соблюдать формальности или какое-то неразрешенное напряжение, возможно, желание проявить себя. Он установил для себя высокую планку и был требователен к другим, но никогда не заходил слишком далеко. Он доверял людям, а его уверенность и спокойствие, в свою очередь, внушали доверие окружающим[9].

Карта Сукурчей, составленная по воспоминаниям сестры Витольда.

Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау

Витольд Пилецкий с приятелем в Сукурчах. Ок. 1930 года.

Предоставлено семьей Пилецких

В юности он хотел стать художником и изучал живопись в университете города Вильно, но по окончании Первой мировой войны ему пришлось бросить учебу. После распада Российской, Германской и Австро-Венгерской империй Польша провозгласила независимость, но почти сразу в нее вторглась Советская Россия{2}. Витольд принял участие в войне против большевиков: он возглавил отряд разведчиков и сражался на улицах Вильно. Этот опыт закалил его. Один из его друзей утонул в реке — в пылу сражения можно запросто забыть об опасности. В те безумные дни, что последовали за победой, Витольду уже не хотелось рисовать. Ему никак не удавалось найти себе применение. Некоторое время он работал на военном складе, затем — в союзе земледельцев, завел страстный, но неудачный роман. Когда в 1924 году заболел его отец, Витольд понял, что судьба все решила за него: он займется семейным поместьем в Сукурчах — полуразрушенным домом, заросшими фруктовыми садами и 220 гектарами холмистых пшеничных полей[10].

Вскоре Витольд стал главой местной общины. Крестьяне из соседнего села Крупа обрабатывали его поля и советовались с ним, как возделывать их собственную землю. Он основал молочный кооператив, чтобы они сдавали молоко по более выгодным ценам. Потратив значительную часть своего наследства на дорогую арабскую кобылу, Витольд организовал отряд резервистов. Со своей будущей женой Марией он познакомился в 1927 году, когда рисовал декорации для спектакля в новой школе в Крупе. Ухаживая за девушкой, Витольд подкладывал в раскрытое окно ее спальни букеты сирени. Витольд и Мария поженились в 1931 году, через год у них родился сын Анджей, а еще через год — дочь Зофия. Витольд оказался заботливым отцом. После рождения Зофии, пока Мария болела, он присматривал за детьми. Он учил их ездить верхом и плавать в пруду у дома. По вечерам, когда Мария возвращалась с работы, они разыгрывали для нее маленькие пьесы[11].

Витольд и Мария вскоре после свадьбы. Ок. 1931 года.

Предоставлено семьей Пилецких

Но тихая семейная жизнь не мешала Витольду следить за политическими событиями в стране, и он был встревожен. На протяжении почти тысячи лет на этих землях жили люди разных национальностей. Однако новое государство, возникшее в 1918 году, никак не могло сформулировать свою идентичность. Националисты и церковные деятели призывали максимально сузить определение «польскости» и исходить из этнической принадлежности и приверженности католицизму. Власти разгоняли и запрещали организации, отстаивавшие права украинских и белорусских национальных меньшинств. Евреев, которые составляли около десяти процентов населения Польши, объявили экономическими конкурентами. Их подвергали дискриминации, ограничивая права на образование и ведение торговли, и вынуждали эмигрировать. Националисты устраивали бойкоты еврейских магазинов и нападали на синагоги. В родном городе Витольда, Лиде, хулиганы разгромили принадлежавшие евреям кондитерскую и адвокатскую контору. На главной площади пустовало