— Они уже завоевали Мелению. Думаешь, смерть Жаны закончит войну? А что насчет Крикока, Ландании и Фии?
— Те королевства будут с Империоном. Я не знаю, что случится с Меленией, — Рассек захватил Мелению только ради солдат, чтобы было нужное количество для нападения на Империон. Жана была проблемой, и если они уберут ее, проблема будет решена.
Одар сказал:
— Значит, все дело в мести.
— Да. Жана не остановится, не уничтожив мою семью.
— Согласен. Но… если это не все? А если у короля и Кердана есть другой мотив?
Почему Одар так переживал? Или он услышал или увидел то, что вызвало его подозрения?
— Кердан не намекал на такое.
— Пообещай мне кое-что, — она кивнула. — Не расслабляйся и никому тут не доверяй. Ты не можешь поддаться… милому обращению принца Кердана. Он — капитан армии Рассека, беспощадный, как твой отец. Не недооценивай его.
Кердан казался снаружи кровожадным, как король. Но он был хорошим внутри, мог стать однажды великим лидером. Он носил маски, как она. Как Одар.
— Я понимаю твою тревогу. Но это не нужно.
— Ошибаешься. Мы — куклы в его выступлении.
— Если так мы выберемся из Рассека и остановим войну, ладно.
— Порой ты слишком быстро действуешь.
Аллисса напряглась. Она не согласилась на сделку с Керданом, не подумав. Она не была дурой.
— Тебе не нужно участвовать. Вернись к Шелене и играй заботливого жениха.
Он не слушал ее вспышку, словно она ничего не говорила.
— И ты ужасно верная. Ты пройдешь по огню ради тех, кого любишь.
— А что не так? — рявкнула она. Когда они поженятся, все их разговоры будут такими утомительными?
— Оба принца знают, что ты мне важна. А если они используют это против нас? Им нужно только прижать нож к твоему горлу, и я бессилен.
Аллисса понимала его страх, она тоже боялась. Она сделала бы все ради Одара, родителей и королевства. Так работала любовь. Она знала, что ее сердце не могло оставаться в клетке, закрытым от всего.
— Ты не можешь перестать любить, чтобы защитить меня, — прошептала она. — Любовь так не работает, — он закрыл глаза. — Одар? — спросила она, не зная, о чем он думал. Он… не боялся ведь ее любить?
— Мне нужно идти, — он резко встал и прошел к двери, оставил ее холодной и одинокой. Словно она что-то упускала.
* * *
— Когда ты сказал, что покажешь, где находится мост, я не думала об экскурсии, — сказала Аллисса, дрожа, поглядывая на темнеющее небо. Густые тучи приближались, обещая больше снега.
— Ты же не думала, что мы пойдем с моими солдатами? — он посмотрел на нее так, словно даже мысль об этом была глупой.
Она закатила глаза. Она не думала, что они пойдут с его людьми, ведь они шли к месту, где она должна была убить королевскую семью. Но она не думала, что они пойдут к мосту пешком по снегу. Как и не думала, что они пойдут еще с четырьмя мужчинами на пути к местному рынку с тележкой с товарами на продажу.
— Мы не могли поехать на лошадях? — ее ноги онемели, хоть были в толстых сапогах и шерстяных носках.
— Тут, — ответил Кердан, — у людей нет лошадей. Только армия и богачи с лошадьми.
— И люди ходят между городами пешком? — на это ушло бы много времени, это было нелогично.
— После того, как Жана пробралась в жизнь моего отца, она посоветовала солдатам кататься верхом. И армия забрала почти всех лошадей.
— Это ужасно, — Кердан сказал, что когда Жана заняла трон, Рассек стал беднеть. Теперь Аллисса понимала, почему. Лицо принца было мрачным, и она попыталась сменить тему. — Как далеко город?
Кердан поправил мешок, который нес на спине.
— Около двух миль.
«Еще две мили».
— Это безумие, — она не хотела брести две мили по снегу, когда небо темнело, указывая на приближение бури.
— В Кловеке дюжина городов, и все примерно в двух милях от замка. Достаточно далеко, чтобы замку не угрожали, но достаточно близко, чтобы мы защитили в случае нападения.
Конечно, никто не нападал на Рассек. Не хотелось бороться с погодой.
— Ты выходил из Рассека? — спросила она, не зная, как много мира он видел. Она полагалась по большей части на рассказы родителей и учителей, чтобы понять королевства вокруг нее.
— Нет. Мой отец хочет, чтобы я был тут.
Она хотела задать так много вопросов о его образовании, тренировках и планах н будущее. Но эти вопросы предполагали близость, дружбу, а у них этого не было.
Они шли за небольшой телегой, которую тянули двое мужчин Кердана. Он убедил ее, что они верны ему и не станут задавать вопросы. Еще двое его людей шли в двадцати футах за ними. Они были одеты в простые штаны и туники с вязаными шапками и перчатками. К сожалению, она была без шарфа, не могла спрятать нос. Мило.
— Ты не привыкла выглядеть как простолюдинка, — отметил Кердан.
— Этот наряд почти как дома, — она вспомнила, как они с Гревиком бывали в тавернах, бегали по городу, ловили преступников. Она старалась не думать о нем. Было сложно поверить, что он мертв. Что он не будет работать стражем, как его отец. И что она была в ответе за его смерть. Он был бы жив, если бы не был ее другом. Если бы Сома не убил его, чтобы добраться до нее.
— Что такое? — спросил Кердан, она вздрогнула от него низкого голоса.
— Ничего, — она вытерла перчаткой нос.
— Мы почти там. Город за тем холмом, — он указал вперед. — В городе не зови меня по имени.
Путь вдруг стал интереснее.
— Как мне тебя звать?
— Никак. Не говори вообще. Цвет твоей кожи — уже проблема. Если заговоришь, станет понятно, что ты с юга.
Наглец.
— Я не говорю с акцентом. А ты говоришь. И что значит, мой цвет кожи — проблема, — она была темнее, чем люди Рассека, но они жили там, где было мало солнца. И она привыкла, что ее кожа темнее многих — она пошла этим в отца. — Я того же цвета, что и Жана.
— Не сравнивай себя с той козой, — он поежился. Она рассмеялась от недовольства Кердана ее происхождением. — Как я и говорил, — продолжил он, — молчи и убедись, что следуешь за мной. Мы — торговцы из замка, продаем выпечку, — он потянул за воротник туники.
— Чешется? — спросила она. Она ненавидела шерсть, скучала по шелковистой одежде, которую носила дома. Ох, она сказала, что скучала по роскоши при дворе?
— Ты сосредоточишься? — возмутился он.
Она была сосредоточена… на холоде. Кердану не нужно было переживать. Она сможет слиться, она знала, как сохранять прикрытие.
Она видела бедность раньше. Ее мама часто водила ее в столицу, где они раздавали еду в приютах, чтобы помочь нуждающимся. Но это не готовило ее к тому, что она увидела,