Скотт потянулся к Эмили, но она отмахнулась от него.
– Знаешь, я не поверила твоей сестре, когда она говорила мне, что ты тут проводишь время… с ней. – Эмили выплюнула последнее слово, будто оно обжигало ей язык. – Это, пожалуй, чересчур.
Когда она с оскорбленным видом удалилась, Сабрина ненадолго задумалась о том, стоит ли ей извиниться позже. Назначать свидание чужому парню было не вполне честно. Хотя, может, это именно тот толчок, в котором нуждалась Эмили, чтобы понять, что она достойна лучшего, чем Скотт. А может, Сабрина просто пыталась рационализировать случившееся, чтобы избавиться от чувства вины.
– Мне нужно поговорить с ней, – сказал Скотт, покачав головой. Его голос звучал скорее раздраженно, чем расстроенно, и это означало, что у Сабрины еще есть немного времени, чтобы получить желаемое.
Она небрежно прислонилась к трибунам.
– Раз уж ты тут оставляешь меня на мели, не хочешь ли как-то смягчить ситуацию?
Если Скотт и понял, что его используют, то не показал вида. Слишком гордый, предположила Сабрина. Типичный парень.
– У меня есть немного викодина, все остальное по нулям.
Как только Сабрина услышала это слово, у нее зазвенело в ушах.
– Викодин пойдет.
Скотт протянул ей три таблетки, две из которых она проглотила не запивая, как только он ушел. Пока она ждала, чтобы пульс замедлился и чувство онемения окутало кожу, ее мысли обратилась к Зи, которая каким-то загадочным образом стала причиной этого скандала. Зи пыталась делать вид, что она выше всего этого – с ее стрижкой под машинку и настроем в духе «мне на все плевать». Это была печальная попытка скрыть, какой она еще ребенок. С чего бы любая другая девушка решила подложить свинью своему брату таким вот образом?
Но десять минут спустя начала действовать гарантированная магия викодина и Скотт, Эмили и Зи исчезли на задворках сознания Сабрины, присоединившись к сотням других вещей, о которых она отказывалась думать.
* * *Волоча ноги, Эндрю Форман вошел в кабинет математики. Слишком большой свитер болтался на его худом теле, будто он постился и отощал до костей. Он был высоким, долговязым, и может, из него вышел бы неплохой баскетболист, имей он хоть зачатки координации. Но даже легкий ветерок, влетевший в открытое окно кабинета, едва не сбил его с ног.
«Голову ниже», – сказал он самому себе, проходя мимо первого ряда парт и стараясь не встречаться глазами с учителем. Но мистер Гринли не дал ему такой возможности.
– Мистер Форман, как мило с вашей стороны появиться сегодня на занятиях, – сказал мистер Гринли, сдвинув на лоб свои очки в проволочной оправе.
– У меня есть справка от врача, – пробормотал Эндрю.
– Верно, – сказал мистер Гринли, растягивая тонкие губы в усмешке. – Как всегда.
Несколько учеников в переднем ряду рассмеялись, впечатленные его шуткой, а Эндрю прокрался на свое место в дальнем углу кабинета.
Ровно в 9.55, когда начался третий урок, мистер Гринли приглушил свет в кабинете и закрыл жалюзи. Он был из тех преподавателей, которые обожали вести уроки с помощью Power Point.
– Итак, сегодня мы повторим, как решать системы линейных неравенств с помощью графика, а затем перейдем к решению методом сложения.
Он открыл первый слайд – мешанину букв и цифр, глядя на которую Эндрю осознал, насколько сильно он отстал. Он изо всех сил сжал карандаш, поспешно записывая все, что говорил мистер Гринли, хотя понятия не имел, что все это значит. Потом выпустил карандаш из рук, потому что почувствовал острый укол в левую ногу, будто в нее вонзилась отравленная игла. Эндрю инстинктивно схватился за лодыжку, стараясь удержаться от крика, и от прикосновения боль чуть стихла. Для проверки он похлопал по ноге. Прошлой ночью он заметил, что она немного распухла, но попытался убедить себя, что это не так. Определенно это была ошибка.
Еще одна вспышка боли пронзила лодыжку Эндрю как раз тогда, когда мистер Гринли, нахмурившись, повернулся к нему.
– Мистер Форман, в какую точку оси Х будет проецироваться решение?
Новый приступ боли словно разорвал грудь Эндрю.
– Мы ждем… – сказал мистер Гринли, постукивая ручкой по своему столу.
Взгляды всего класса обратились на Эндрю. В обычной ситуации он смутился бы до жути, но сейчас ему было слишком больно, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Такие приступы боли в груди были одним из главных симптомов эмболии легких. Когда Эндрю на прошлой неделе обратился к лечащему врачу с жалобами на плохую циркуляцию крови, она клялась, что у него нет никаких тромбов. Теперь она почувствовала бы себя виноватой, убедившись, что тромб не только существовал, но уже препятствовал току крови в его легких.
– Простите, – сбивчиво пробормотал Эндрю, а затем вскочил с места и выбежал из комнаты.
Он пронесся по коридору, затем по лестнице, борясь со вспышками боли в ноге, и наконец добрался до кабинета медсестры.
– Мне нужна скорая, – произнес Эндрю, входя в тесный кабинет. Запах антисептика обжигал его ноздри. – У меня тромб в левой ноге, и он вызвал эмболию легких.
Медсестра Тэмми безразлично посмотрела на него.
– Эмболия легких? Это странно, – прокомментировала она, даже не пытаясь встать и помочь ему.
Эндрю лихорадочно выпалил:
– Я знаю! Мне может понадобиться срочная операция! Почему вы ничего не делаете?!
– Потому что это уже шестой раз за месяц, когда ты просишь вызвать скорую, Эндрю, – ответила она.
Эндрю сжался – он готов был поклясться, что это только третий раз.
– После прошлого раза твоя мама прямо попросила, чтобы мы не разрешали тебе покидать территорию школы в подобных случаях. Оплата вызовов скорой помощи уже обошлась ей в кругленькую сумму.
Эндрю прикусил губу, расстроенный, но не удивленный.
Его мама, как и все остальные, похоже, была уверена, что он в течение уже почти десятка лет симулирует свои болезни.
Медсестра Тэмми взглянула на него, подняв бровь.
– Ну что? Как думаешь, ты способен вернуться на урок?
* * *Сабрина тащилась по коридору, чтобы забрать книги для последнего урока. Проглоченный викодин замедлял ее движения, из-за чего она выделялась из окружающей толпы торопящихся учеников.
Когда Сабрина добралась до шкафчика, ее желудок сжался от беспокойства. Поверх ее вещей виднелся листок белой бумаги, в котором она мгновенно узнала бланк доктора Перл, школьного психолога. Сабрина просмотрела записку, в которой ей было велено пропустить последний урок и прийти на встречу в отделение искусств, кабинет № 113.
Она получала от доктора Перл подобные записки несколько раз в каждом полугодии – еще в девятом классе та отметила Сабрину как ученицу, нуждающуюся в психологической поддержке. Сабрину не радовала перспектива высидеть еще один бесполезный сеанс с консультантом, которая, без сомнения, будет разговаривать с ней в типичной для психотерапевтов пассивной манере, стремясь пристыдить за очередное правонарушение, о котором в очередной раз сообщили директору. (Доктор