Паж, видя, что я застыла в прострации, осторожно взял меня под руку, как больную, и проводил в небольшой обеденный зал, где было накрыто всего на одну персону. Какой-то зеленоватый супчик, несколько кубиков, кажется, хлеба и что-то очень похожее на селедку под шубой в прозрачной вазочке. Только без селедки.
– А где оленина? – непроизвольно спросила я.
– Но… это же мясо, – недоуменно хлопнул на меня ресницами паж, отодвигая стул.
– Да. – Я мысленно застонала, начиная догадываться, что попала в какую-то вегетарианку-суицидницу. Дважды суицидницу с таким рационом! – Но ты же сам сказал, что мне понадобятся все силы. Ради этого можно немного изменить своим правилам.
Выстрел наугад, но, кажется, я попала в цель. Мальчишка кивнул и шустро метнулся куда-то за дверь. Но не успела я толком оглядеться на свободе и как следует себя ощупать (зеркала пока нигде не было видно), паж вернулся. Слегка встрепанный и красный, зато с добычей. С блюдом, от которого пахло жареным мясом.
– Садись рядом, – хлопнула я по соседнему стулу и подвинула к парню корзинку с чем-то вроде соленых квадратных… эм… хлебушков?
– Леди, – укоризненно буркнул он, – не положено. Вы опять забылись?
Но после моего тяжелого вздоха явно уверился, что его «леди» окончательно сошла с ума, и не стал спорить с больной женщиной.
Минут пять мы спокойно ели. Я не стала торопиться, хотя оленина, отвоеванная мальчиком, была хороша. Но когда первый голод утих (я, оказывается, была серьезно голодна), пришло время вопросов. Их надо было задать так, чтобы не спалиться и не оказаться в смирительной рубашке.
– Расскажи, пожалуйста, все, что знаешь обо мне, – обратилась я к пажу, медленно и даже с удовольствием хлебая что-то вроде шурпы из дикого мяса.
– Леди? – застыл мальчик, наполовину откусив местную квадратную булочку.
– Когда-то давно я прочитала очень старую книгу одного философа. И там говорилось: чтобы лучше понять себя, нужно посмотреть на себя со стороны. А лучше всего узнать свою историю из уст другого человека. Расскажи мне, кто я и какой ты меня видишь. Опиши мою жизнь, характер, ситуацию, в которой я оказалась.
– Но я не смею даже…
– Все в порядке. Я обещаю, что не обижусь, что бы ты ни сказал. Главное, говори только правду. Без лести и прикрас. Я… хочу это услышать. Хочу услышать из уст другого человека. Иначе все происходящее все еще будет казаться мне очередным сном, – импровизировала я на ходу.
– О! – впечатлился паж. Но задумался. Кажется, вспоминал и подбирал слова. Значит, сам пассаж про философа и прочую муть зашел в образ.
– Ну, вы – леди Эмберлин Оверхольм, урожденная старшая дочь лорда Лоингира, родились на юге империи. Точнее, это сейчас юг империи. А раньше там ваше королевство было.
Оппа, как говорится, вот и поппа. Только начало – и уже такие интересные подробности. Так я, что ли, политическая заключенная? Или как вообще называли тех несчастных дочерей проигравших королей, которых разбирали как боевые трофеи?
– В общем, когда славный лорд Оверхольм, ваш муж, закончил победоносный военный поход против мятежников и еретиков, сам его величество решил сосватать вас с ним. Чтобы забыть о кровопролитии и склонить непокорных к миру. Ваше приданое отошло в казну, зато герцог Оверхольм получил протекторат над спорными землями севера.
Отлично. Значит, я даже не военный трофей из полюбившихся аристократичных барышень, а этакий вражеский хомут на шее, который «мужу» навязали. В довесок к северным и наверняка каким-нибудь неплодородным землям. Причем хитро так – мое приданое королю, мужу другую конфетку взамен. Предполагаю, что в случае развода у короля я свое добро обратно уже не получу. А к северным землям просто изначально не имею отношения. Шикарная схема! Не удивлюсь, если всех южных леди из покоренных стран так обрабатывают. Замуж, потом рокировка с имуществом, потом развод и коленкой под зад.
– Да не переживайте вы так, все мы знаем, что бабы… ой, то есть леди ничего там не решали. Потому никто и не называет вас преступницей и еретичкой. Тем более сейчас вы не южанка, а леди Оверхольм! Ну… пока.
– Он хочет со мной развестись… почему? – Я изобразила самое картинное горе, на которое была способна. Даже глаза рукавом прикрыла. – Я настолько страшная?
– Эм, нет, что вы! Леди очень… красива, пусть и слегка худа. Просто… говорят, у лорда… кхм… лорд…
– Скажи это, – всхлипнула я. От смеха. Но пажу это знать необязательно.
– Лорд еще с детства всем сердцем полюбил леди Иланну, – поник мальчик, – дочь лорда Эльмана. Но королевские приказы не обсуждаются.
– Леди Иланна, – медленно повторила я, с удивлением чувствуя откуда-то с уровня желудка неприятные ощущения. Эмоций чужих в этом теле (а оно точно не мое, я по весу догадалась) уже не было, а вот их физические проявления остались. Иначе с чего бы меня затошнило?
– И что же ждет меня после развода? – проникновенно уставилась я растертыми красными глазами на мальчика.
– Позор… и монастырь, наверное, – едва ли не прошептал паж. – Только вас в наш не пустят, все же еретики. Не знаю…
– А монастырь – это обязательно? – быстро уточнила я, несколько выпадая из образа скорбящей леди. Слишком неприятная нарисовалась перспектива.
– А куда еще? Вернуться вам некуда. И родственников-мужчин не осталось. Вы… – И тут случилось то, чего я точно не ожидала. Пацаненок натурально всхлипнул. – Бе-е-едная моя ле-е-еди…
Что ж, ну хоть один человек в этом мире точно на моей стороне. Жаль, что этого человека мне самой надо утешать, а вовсе не ждать от него спасения.
Или не обязательно утешать? Всхлипывать мальчишка перестал так же быстро, как начал. Извинился, вытер глаза рукавом, запил все это дело чем-то красным из кубка. И горестно вздохнул:
– Вот если бы вы еще раз вышли замуж… или у вас хотя бы были свои деньги… но разведенные леди не пользуются популярностью у приличных господ. А у вас даже любовника не бы… Ой! Простите! Леди, простите! Я забылся!
Глава 3
А что, любовник – это лекарство от развода? Или какая-то гарантия хорошей жизни после него? Хм… интересная система. Насколько я помню наше средневековье, все было несколько наоборот. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона», и вот это все.
– Извиняю. Даже позволяю тебе рассказать, чем бы мне помог любовник в случае развода.
– Леди?! – Паж вытаращил глаза и уронил ложку.
– Раз начал этот разговор, продолжай. – Я чуть надавила голосом, и пацан снова зашмыгал носом. Но, видя мою упертую непреклонность, несколько раз вздохнул и принялся через пень-колоду объяснять:
– Ну, понимаете… понимаете… – Он мялся и икал, но худо-бедно пытался. Надо, кстати, узнать, как моего информатора зовут и кто он. Если мне не изменяет память, такие вот пажи не простые служки из крестьян. Они обычно дворянские дети, которых отдали в чужую семью, чтобы они не разбаловались возле родных родителей и заодно приобрели опыт и связи. Только какие связи и опыт рядом с опальной дочерью павшего лорда, с которой не сегодня-завтра разведутся и сдадут в утиль?
– Вы не появляетесь в обществе, не танцуете на балах, и у вас нет детей! Ну, то есть были бы дети, это было бы объяснимо – не до балов. Но у вас их нет, и муж тоже вами… не очень доволен. А кроме него, ни один мужчина не может сказать, насколько вы хороши… в… ну… ну… просто хороши. Поэтому нет шанса, что, лишившись мужа, вы найдете другого или хотя бы станете фавориткой. И слухи ходят, что вы, ну, эм… детей у вас нет, потому что… потому что… вы неспособны… ну… это вот всё! – наконец «родил» парнишка и отчаянно покраснел.
– А! – До меня дошла кривая логика здешних нравов. То бишь трахаться не умею, приданого нет, детей не родила, потому что, опять же, трахаться не умею, и вообще настолько противна мужу, что он и не пытается. Стало быть, ни в какое дело не пригодна.
– И как завести любовника?
– У-у-у! Леди! – Паж окончательно покраснел и буквально телепортировался со стула куда-то в другой конец комнаты. – Доедайте, леди! А меня вон дед Меркаль звал!
И окликнула бы, велев вернуться. Только я не знаю, как его зовут. Беда. Сбежал. А мне теперь что делать?
Впрочем, может, и к лучшему. Надо хотя бы в голове уложить то, что произошло. А может, попытаться найти выход из этой дыры. Пойти снова на пирс и еще