Звал меня, как выяснилось, господин лекарь. И этот лекарь меня первым делом отругал:

– Леди, вы удивительно безрассудны. Я все понимаю, вы напуганы и шокированы произошедшим. Ваш муж получил по заслугам, я бы его и сильнее стукнул, если бы бугай меня напугал. Но это не повод снова топиться!

– Топиться? – растерянно переспросила я.

Патрик за моей спиной испуганно пискнул и попытался слиться с береговой линией. Я поняла его испуг, когда разглядела, как от дома вслед за господином лекарем в нашу сторону стремительным широким шагом летит сам лорд Оверхольм.

– Снова, что ли? – буркнул мужчина, хмуро осматривая меня с ног до головы и особенно акцентируя внимание на промокшем подоле платья. И попытался поймать меня за локоть.

Поймал один такой.

– Никто не собирался топиться. – Досадливо передернув плечами, я отступила на полшага и демонстративно взяла под руку своего пажа. – Мы смотрели на горизонт. Говорят, это успокаивает.

– На горизонт? – насмешливо переспросил муж, кривя четко очерченные губы. – Ну, на горизонт так на горизонт. Как насмотритесь и замерзнете, возвращайтесь в свою комнату. У нас есть что обсудить.

– Лорд Оверхольм! – возмутился лекарь.

– Вот именно. Лорд, – кивнул мужчина и потер пальцами переносицу. – А потому хватит смотреть на меня как на несмышленого пажа.

Патрик за моей юбкой обиженно шмыгнул носом. Я сжала его локоть, с интересом прислушиваясь к разговору.

– Я тебе еще и уши надеру, – буркнул господин лекарь. – Не можешь обеспечить жене нормальные условия – разводись по-человечески. Выбери нормальный монастырь, внеси хорошее пожертвование. А не мори ее голодом и холодом демоны знают в какой дыре! От леди одни глаза остались с той поры, когда я в последний раз ее обследовал.

– Простите, господа, – поспешила вмешаться я. – Я благодарна за заботу, но не хотели бы вы для начала поинтересоваться моим мнением по поводу развода и монастыря?

Только этого мне не хватало для полного счастья. Хотя-а-а… на самом-то деле, если вспомнить историю, многие дамы из богатых семей не просто так туда шли. Особенно внося пожертвование. Они получали неплохую должность в епархии, относительную свободу и власть. И многие бодро делали неплохой бизнес, оставаясь формально божьими невестами.

– Не хочешь в монастырь? А что, появились кандидаты в мужья? – удивился лорд. – Скажи кто, с удовольствием сдам с рук на руки.

– Больше спасибо. – Я сладко улыбнулась. – Я подумаю. Ведь я правильно понимаю, без моего согласия развод невозможен?

– Сколько раз, говоришь, она топилась? – удивленно спросил мужчина у лекаря. – Кажется, действительно начала рассудок терять.

– Скорее, наоборот, – задумчиво отметил обладатель чеховской бородки. – И я не знаю, к добру оно или к худу. С одной стороны, она моя пациентка, и мне претит мысль о том, что здоровье леди раз за разом подвергается опасности. С другой, разумная женщина при желании может причинить массу неприятностей. Даже южанка.

Разговаривают, словно меня тут нет. Так, мебель ногами перебирает от берега к дому.

– Ладно, поговорим, пока еще жена, – хмыкнул лорд. – Не стоит обсуждать такие вещи на холодном северном ветру. Заодно и платье сменишь. Не хочу снова состояние на лекарства тратить.

Платье я и правда сменила. При помощи домомучительницы. Пажу было бы все же странно шнуровать корсаж госпожи, а иной горничной мне не предоставили. Грымза в чепце, судя по выражению лица, меня этой шнуровкой мечтала как минимум придушить. Что и попыталась сделать, кстати, стянув корсаж (не корсет, слава всем богам, просто жесткую, прошитую по фигуре ткань) так, что у меня едва глаза не вылезли на стебельках, как у рака-отшельника.

– Свободнее, – резко выдохнув, приказала я, выворачиваясь из рук домомучительницы. – Вы должны помочь мне одеться, а не удавиться, не забывайте.

Домомучительница выразительно поджала губы. Но промолчала. И только после длинной паузы передала приглашение отужинать в компании лорда Оверхольма.

Странно, чего она так меня ненавидит? Может, сама на моего мужа засматривается? Ну нет. Мы же не в бразильском сериале. Ей лет пятьдесят на вид, она герцогу в матери годится.

Кормилица? Первая нянюшка, избаловавшая воспитанника хуже родной мамочки? Эрзац-свекровь, так сказать?

Черт ее знает. Выясню по ходу дела. А пока на повестке дня разговор о разводе. И ужин.

В небольшую гостиную, что прилегала к моей спальне, я вышла буквально во всеоружии. Сейчас будет решаться, а куда, собственно, меня сплавят. И сплавят ли…

Сначала я думала с ходу ошарашить супруга планами по добыче морепродуктов, но быстро себя одернула. Нет. Еще чего. Не факт, что он ко мне прислушается. Но даже если и поймет выгоду, то вряд ли отдаст все в «корявые женские руки». И останусь я нищая в монастыре, когда неблаговерный будет обогащаться и радоваться жизни. Есть, конечно, небольшой шанс, что он «дядя честных правил», но на это сильно уповать не стоит.

В общем, мысль придержать язычок всегда верная. Хоть в том мире, хоть в этом. Мне еще торговаться за отступные по разводу. В самом крайнем случае соглашусь на кусок никому не нужной береговой линии.

Ужин начался церемонно и немногословно. За столом сидели муж, господин лекарь и я. Патрик пристроился за моим стулом, чтобы прислуживать даме.

Я ела густой куриный суп, косилась по сторонам и размышляла. Бульон мне сделали горячий и наваристый. Удивительно, как вообще успели за такое короткое время. Или готовили заранее? Если верить пажу, раньше мне мяса не особо-то давали.

Так, подождите-ка, подождите-ка… судя по отношению мужа, меня он не сказать чтобы как-то ненавидел. Любви, конечно, нет от слова «совсем», но спасать меня от самой себя все же ринулся. Репутация пострадает, если жена самоубьется? Король приданое отберет? Что? В любом случае следует это учесть в будущем уравнении со многими неизвестными.

– Леди Эмберлин, – до разговора со мной товарищ муж снизошел только тогда, когда на стол подали десерт и что-то похожее на горячий шоколад с неизвестными специями, – ну что ж, вернемся к разговору двухмесячной давности?

– У меня, кажется, провалы в памяти, – «очаровательно» пожала я плечами. – О чем мы тогда разговаривали?

– Без проблем, я, так и быть, повторю дословно. На данный момент перед вами всего три дороги. Хороший уютный монастырь, в котором вы встретите знакомые лица, – муж показал куда-то вправо, – новое замужество, – прямо, – либо жизнь здесь, в холодном северном замке. До самого конца. Без возможности выходить в свет или перебраться в столицу.

– Какая прекрасная новость! – всплеснула я руками. – Конечно, останусь здесь! Я успела полюбить это место всей душой!

– Что?! – шокированно распахнул глаза муж.

Лекарь уронил десертную вилочку.

Патрик за стулом перестал дышать.

– Ха-ха, это была смешная шутка, Эмберлин. А теперь давайте вернемся к серьезному разговору. – Муж сцепил ладони и положил на них подбородок.

– А я абсолютно серьезна. Мне очень нравится это поместье. Особенно близость бескрайнего моря и красота прозрачных, будто бы ледяных, стен. Да, согласна, после южных, покрытых зеленью и пестрящих цветами пейзажей здешняя природа выглядит тускло и удручающе. Но это лишь на первый взгляд. Этому месту просто не хватает женской руки. И, может быть, немного семян растений, рынка… и небольшого порта.

На меня посмотрели как на чудо-юдо двухголовое. Которому по обеим головам прилетело молотком. Даже господин лекарь слегка закашлялся и с явным трудом подавил рефлекторное движение. Кажется, он хотел пощупать мой лоб.

– Что ж, тогда скажу прямо. У меня есть