Я кивнул в сторону тумбочки:
– В верхнем ящике.
Сказав это, я похолодел: сейчас она обнаружит мой стратегический запас, и тогда мне конец!
Эбби оперлась коленом о кровать, дотянулась до тумбочки, порылась в ней и отпрянула. Схватив ручку, захлопнула ящик.
– Что такое? – спросил я, делая вид, что читаю учебник.
– Ты ограбил медицинский центр?
Откуда голубке знать, где берут такие вещи?
– Нет. Почему?
Она скривила мордочку:
– У тебя там пожизненный запас презервативов.
Ну вот, началось!
– Береженого бог бережет, так ведь?
С этим было не поспорить. Я ждал, что Эбби начнет кричать и обзываться, но она просто закатила глаза. Я продолжал листать учебник, стараясь не выдать своего облегчения.
– Ладно, давай начнем отсюда… Боже мой! Фотосинтез? Разве вы его в старших классах не проходили?
Она замялась:
– Вроде как проходили… Это вводный курс, Трэв. Я не сама составляла себе программу.
– Ты ведь ходишь на матанализ! Как можно быть такой продвинутой по математике и такой отсталой по естественным наукам?
– Я не отсталая. Любой курс начинается с повторения.
– Да что ты говоришь! – съязвил я. Потом принялся в общих чертах объяснять суть фотосинтеза и строение растительной клетки. Говорил долго и нудно, но Эбби слушала, не пропуская мимо ушей ни единого слова. Даже можно было подумать, будто я сам интересую ее не меньше, чем получение зачета. – Итак, липиды… Давай повторим, что это такое.
Голубка сняла очки:
– Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.
Ну и хрен с ними, с макромолекулами. Пора спать.
– Хорошо.
Эбби вдруг забеспокоилась, и я почему-то воспринял это как обнадеживающий знак. Она осталась в комнате наедине со своими нервами, а я отправился в душ. Мысль о том, что голубка только что стояла голая на том самом месте, где сейчас стою я, возбудила меня, и, прежде чем вылезти, мне пришлось минут пять простоять под ледяной водой. Было не очень приятно, но без этого я бы не успокоился.
Когда я вернулся в спальню, Эбби лежала на боку с закрытыми глазами. Неподвижная, как доска. Я сбросил с себя полотенце, надел трусы, потом заполз в постель и выключил свет. Голубка не шевелилась, но я знал, что она не спит: каждый мускул ее тела был напряжен. Наконец она повернулась ко мне:
– Ты тоже будешь здесь спать?
– Ну да. Это же моя кровать.
– Я знаю, но… – Она осеклась, пытаясь найти какой-нибудь выход из положения.
– Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом.
При этих словах я показал ей руку с тремя поднятыми пальцами: указательным, средним и мизинцем, – намекая на то, чего обещал не делать. Этот похабный жест был прекрасно известен моим «братьям» из Сиг Тау, но голубка его не поняла.
Разумеется, мне ужасно хотелось нарушить обещание, но делать глупости было рискованно. Эбби казалась одновременно твердой и нежной. Если бы я пошел напролом, она, пожалуй, начала бы вести себя как загнанный зверь и все бы пропало. Поэтому приходилось терпеть. К тому же в наших нынешних отношениях тоже была какая-то своеобразная острота. Они чем-то напоминали ходьбу по канату или экстремальную езду на мотоцикле.
Эбби отвернулась и принялась мутузить одеяло, подтыкая его под каждый изгиб своего тела. Снова расплывшись в улыбке, я наклонился к ее уху:
– Спокойной ночи, голубка.
Глава VI
Нагрузились
Я открыл глаза. Солнце только что взошло, и на стенах спальни появились первые тени. Спутанные волосы Эбби лежали у меня на лице. Я сделал глубокий вдох. «Боже мой, неужели все это происходит со мной, говнюком?» – подумал я и, перевернувшись на спину, еще раз потянул носом воздух. Голубка по-прежнему пахла шампунем и лосьоном.
Через несколько секунд заблеял будильник, и Эбби, проснувшись, откинула руку мне на грудь, но потом быстро ее отдернула.
– Трэвис, – сонно пробормотала она, – твой будильник!
Подождав с минуту, она вздохнула, с трудом дотянулась до пластиковой коробочки, стоявшей возле меня, и прихлопнула ее рукой. Звук прекратился. Эбби упала на подушку и облегченно выдохнула. Я усмехнулся и этим себя выдал. Голубка негодующе разинула рот:
– Значит, ты не спишь?
– Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня.
– Не ложилась я на тебя, я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, какой я только слышала. Как будто стонет раненое животное.
– Хочешь позавтракать? – спросил я, засовывая руки под голову.
– Нет, я не голодна.
Похоже, Эбби из-за чего-то разозлилась, но я делал вид, что все в порядке. Может, моя голубка просто не жаворонок и по утрам всегда бывает такая. Правда, днем и вечером она тоже не слишком-то приветливая. Видно, мне попалась та еще колючка. Что ж, прекрасно!
– А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?
– Вряд ли мне с самого утра захочется терпеть твои водительские навыки, точнее их отсутствие, – парировала она и, просунув в тапочки худенькие ступни, пошлепала к двери.
– Ты куда?
Эбби взорвалась:
– Одеваться и ехать на уроки. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?
Кажется, она любит играть жестко. Ну ладно, пожалуйста. Я подошел и взял ее за плечи. Черт! Какая же она приятная на ощупь!
– Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы?
– Я не ворчунья!
Я наклонился и прошептал ей в самое ухо:
– Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.
Она вся напряглась, а я отошел, не говоря больше ни слова. От радости победы я чуть не запрыгал на месте, но сдержался и, только выйдя за дверь, несколько раз торжествующе ударил воздух. Ее было нелегко смутить, но, когда мне это удавалось, я чувствовал, что на шажок приблизился… Стоп! Приблизился к чему? Этого я точно не знал, но, по-моему, все шло как надо.
Мы давненько не пополняли наши продуктовые запасы, поэтому завтрак получился не особенно изысканный. Хотя вполне съедобный. Я взбил в миске несколько яиц, добавил немножко лука, зеленого и красного перца и вылил эту смесь в сковородку. Эбби вошла и села за стойку.
– Уверена, что не будешь?
– Да, уверена, но спасибо.
Она еще не до конца проснулась, но уже выглядела потрясающе. Надо же! Вообще-то я догадывался, что в женщине, которая только встала с постели, может быть какая-то своеобразная привлекательность, и все равно не мог не удивиться. Раньше в это время суток я видел только девушек своего братца и старался их особенно не разглядывать.
Шепли достал тарелки и поднес их к сковороде. Я лопаточкой разложил яичницу. Эбби наблюдала за мной с некоторым интересом.
– Шеп, не смотри на меня так! Извини, но я действительно не хочу туда идти, – фыркнула Америка, когда Шеп поставил