На её лице появляется улыбка, и она кивает. Затем она убегает, а Амир закрывает лицо шарфом, который я уже видела раньше.
Неожиданно он смотрит в моём направлении, и наши взгляды встречаются.
От шока я хватаю первую попавшуюся вещь, какую смогла найти – несколько драпированных тканей красного цвета – и прячусь за ними.
Ничто не скроет мой явный румянец, как только он вырывает материи из рук.
Дерьмо.
Почему сейчас? Почему здесь? И почему мы вечно сталкиваемся друг с другом?
– Так, так, так, что же мы здесь делаем? – бормочет он, кривя рот.
– О боже… – Я закатываю глаза, разворачиваюсь и хватаю ещё один кусок ткани, чтобы отвести лицо от его глаз и скрыть смущение.
– Ты имеешь в виду – принц? – исправляет он и кладет руку на ткань, к которой я прикасаюсь. – Но если ты предпочитаешь «боже», я готов к этому привыкнуть.
– Да…? – говорю я, пытаясь принять отстраненный вид, прежде чем схватить что-то ещё и повернуться к нему.
Но он продолжает следить за каждым моим движением, копируя всё, что я делаю, как будто издеваясь надо мной.
– Почему ты снова здесь? – спрашиваю я, прищурившись.
– О, мне просто нравится гулять по рынку.
– Притворяясь, что ты не принц?
Он пожимает плечами.
– Возможно, – его лицо озаряется улыбкой, которой сложно не улыбнуться в ответ.
Чёрт бы его побрал.
– Не люблю, когда за мной следят.
– Согласна, – отвечаю я, пытаясь выдернуть из его рук вещи, но он не сдается.
– К тому же во дворце скучно.
– И не говори, – с сарказмом вторю я. Надеюсь, он не бросит меня в тюрьму. Может, и нет, но лучше не испытывать судьбу.
– Эй, это не так легко. Быть принцем.
Конечно. Так ему и поверю.
– Правда? Потому что девушки не выстраиваются в очередь перед тобой? Потому что у тебя слишком много денег и так мало возможностей, куда их можно потратить?
– Нет, не поэтому, – отвечает он, нахмурившись. – И девушки не выстраиваются в линию из-за меня.
– Ну да, конечно? Я только что видела, как одной из них ты что-то шептал на ухо, – говорю я, глядя на прилавок, где увидела его раньше.
– Та леди подверглась преследованию со стороны владельца прилавка, потому что украла несколько украшений, – отвечает он с серьёзным лицом. – Всё, что я сделал, это вернул мужчине ожерелье и дал ей немного денег, чтобы она смогла купить себе еду.
– Еду? – Я прикусываю губы. – Но…
– Не все здесь имеют, что хотят, – говорит он. – Я всего лишь хотел помочь. Поэтому сказал ей, что она может прийти во дворец и попросить у миссис Адэллы, а не красть ради пропитания. Вот и всё.
Ух ты.
Это… моментально остудило мой пыл.
Я неожиданно забеспокоилась. Не знаю, что сделать или что сказать, поэтому просто смотрю на него. Чувствую себя идиоткой. Я осудила его, и теперь мне тошно. Чёрт подери.
– Оу… очень мило с твоей стороны, – отвечаю я, облизав губы и желая сказать, что-нибудь получше.
Он пожимает плечами и чешет затылок.
– Это то, что я должен был сделать.
Я киваю и продолжаю перебирать ткани, стараясь не усугубить ещё более сложившуюся ситуацию. Может он, и правда, в глубине души добряк.
– Так что ты здесь делаешь? – подождав, спрашивает он.
– Покупаю ткань для одежды.
– О, здорово! Что-нибудь хорошее уже приглянулось? – Он обходит меня со спины, не выпуская из виду.
– Я в поиске, – отвечаю, намекая, что мне следует приступить к работе.
– Как насчет этого? – Он приподнимает голубую с белыми линиями; на мой взгляд она отвратительна.
Я смеюсь.
– Боже, нет.
– Или эта? – Он поднимает другую, на этот раз насыщенного красного цвета с крошечными звёздочками.
Ему явно нравится изводить меня самыми худшими расцветками. Или он и правда не разбирается в моде. В любом случае, не уверена, зачем он это делает или даже почему он здесь.
Я останавливаюсь и говорю:
– Слушай, ценю твою попытку помощь, но…
Неожиданно он оказывается прямо передо мной, размахивая перед глазами тонкой белой тканью с крупными черными полосами.
– Тогда эта.
Пришлось отпустить ткань, чтобы посмотреть ему в глаза. Но я не была готова к тому, что в них увижу — они напомнили мне о нашем поцелуе… и как потом мы трахались. Жар опалил кожу.
– О чём ты думаешь? – спрашивает он, приподнимая бровь и выказывая такое высокомерие, что я даже взгляд не могла отвести.
Я ухмыляюсь, касаясь ткани. На самом деле она не так плоха, как кажется.
– Хочешь узнать?
Он облизывает губы.
– О, да…
Дрожь бежит по позвоночнику вверх и вниз.
Почему у меня такое ощущение, что он говорит не про ткань?
Он опускает ткань ещё ниже и говорит:
– Я хочу большего, но не буду принуждать тебя.
Я ошеломлена. Ошарашена. Моё лицо краснеет.
Я немедленно отворачиваюсь и хватаю первое, что попадется, что совсем не нужно, – ленту, но сейчас она – мой единственный круг спасения.
– С ней будет отлично смотреться, – бормочу я, вырывая у него ткань и подходя к другой полке.
Не знаю, что такого в нём, что приводит в такую панику. Может его внешность, его взгляды или, возможно, то, что он принц, а я просто случайная девушка из Америки, пытающаяся начать своё дело.
А этот парень… он рискует всем, и ради чего?
– Куда ты идешь? – спрашивает он.
– Ищу нужные вещи, потом вернусь во дворец.
– Но мы только начали веселиться.
Я замираю и, поворачиваясь, замечаю, что он следует за мной по пятам.
– Я здесь не для игр.
– Кто говорит про игры? Я чрезвычайно серьёзен, – отвечает он, подходя ко мне.
Он загоняет меня в угол между двумя полками. Дерьмо.
– Я просто хочу поговорить.
– О чём? Что так важно? – спрашиваю я.
Его голос такой спокойный, губы почти не шевелятся.
– Что ж, для начала, я хотел бы узнать, почему ты так упорно стараешься меня избегать.
Я стискиваю губы, судорожно пытаясь придумать ответ, но понятия не имею, что сказать. Не хочу признавать, что чувствую что-то, когда рядом с ним – что бы это ни было – потому что будущего между нами нет.
– Это не так, – вру я.
– Врунья, – отвечает он, подходя ещё ближе. Он поднимает голову и опускает руки на полки, зажимая меня между ними. – Ты меня боишься?
– Я? Боюсь? – Я фыркаю. – Почему это я должна бояться? – Звучит ли в