Ну, бедную девочку нельзя так уж винить в этом. Томас унаследовал кровь отца – вампира Белой Коллегии. Говоря проще, Томас – хищник, питающийся психической энергией людей, которую проще всего высасывать из них с помощью секса. Эта составляющая его личности окружает его этакой аурой, заставляющей окружающих оглядываться в его сторону. Стоит Томасу щелкнуть невидимым выключателем своей сверхъестественной привлекательности, как женщины буквально не в силах ему отказать. А уж ко времени, когда он начинет кормиться, у них и желания такого – отказать – не возникает уже. Он их, конечно, убивает, кормясь – самую малость, но убивает; впрочем, он делает это по необходимости, чтобы не сбрендить, и следит за тем, чтобы не кормиться на одной женщине больше одного раза.
Такая осторожность ему нужна позарез: те, кого Белые вампиры выбирают в качестве пищи, получают от этого процесса несказанное наслаждение и довольно быстро превращаются в безвольных рабов. Однако Томас никогда не доводит своих до этого. Он совершил уже раз такую ошибку, и женщина, которую он любил, передвигается теперь в инвалидной коляске, пребывая по его вине в бездумной эйфории.
Я стиснул зубы и напомнил себе, что и Томасу приходится нелегко. Потом напомнил себе, что слишком уж повторяюсь, и посоветовал себе заткнуться.
– Сам знаю, что нету пива, – буркнул я. – И молока. И колы.
– Гм, – отозвался он.
– И я вижу, у тебя не нашлось времени покормить Мистера и Мыша. Ты хоть выводил пса погулять?
– Еще бы, – обиделся он. – То есть, гм… Я выводил его утром, когда ты уходил на работу, помнишь? Вот тогда я и встретил Энджи.
– Еще одну любительницу побегать трусцой, – хмыкнул я, снова превращаясь в Каина. – Ты же обещал не таскать сюда незнакомых девиц, а, Томас? И еще на моей гребаной кровати! Блин-тарарам, чувак, ты только посмотри, что за свинюшник!
Он честно посмотрел и изменился в лице – похоже, он и правда только сейчас заметил это.
– Блин. Извини, Гарри. Ну… это… Энджи – она, право же… скажем так, страстная как не знаю кто, и она… гм… спортсменка, и я не заметил, что… – он замолчал и, подобрав с пола «Наблюдателей» Дина Кунца, попробовал стереть с обложки жирное пятно. – Да уж, – криво усмехнулся он. – Погромили так погромили.
– Угу, – хмуро кивнул я. – Ты же здесь с утра. Ты обещал сводить Мыша к ветеринару. И прибраться немного. И купить продуктов.
– Ох, да ладно же, – вздохнул он. – К чему ты клонишь?
– У меня нет пива, – сообщил я. – И Мёрфи звонила сегодня на работу. Сказала, что забежит на минуту.
Томас выразительно повел бровью.
– Да? Правда? Ты не обижайся, Гарри, но что-то я сомневаюсь, чтобы она зашла по делу.
Я испепелил его взглядом.
– Слушай, хватит, а? Надоел уже с этим.
– Говорю тебе, давно уже пора объясниться с ней, а не ходить вокруг да около. Она тебе не откажет.
Я хлопнул крышкой ледника.
– Сколько тебе говорить, нет ничего такого!
– Ну… да, – вежливо согласился Томас.
– Правда, нет. Мы работаем вместе. Мы друзья. Ничего больше.
– Конечно, – подтвердил он.
– И вовсе я не собираюсь ухаживать за Мёрфи, – сообщил я. – И я ее в этом плане совсем не интересую.
– Ну да, да, слышу, – он закатил глаза и принялся подбирать разбросанные книги. – Затем тебе и нужен порядок в квартире. Чтобы твоя деловая партнерша не возражала против того, чтобы задержаться здесь ненадолго.
Я стиснул зубы.
– Блин-тарарам, Томас. Я ведь не требую от тебя гребаной луны с неба. И платы за жилье не требую. Но от тебя не убудет, если ты хоть немного поможешь по хозяйству перед работой.
– Угу, – произнес Томас, запустив пятерню себе в волосы. – Гм… Кстати, об этом.
– Что об этом? – поинтересовался я. Подразумевалось, что после обеда Томас уйдет на работу, а в его отсутствие квартирой займутся мои уборщики. Фэйре ни за что не покажутся, если кто-нибудь сможет увидеть их, а уж если я расскажу кому-нибудь о них, об их помощи я смогу забыть раз и навсегда. И не спрашивайте меня, почему они этого так не любят. Может, у них на этот счет жесткие профсоюзные нормы, или еще что.
Томас пожал плечами и присел на подлокотник кресла. На меня он не смотрел.
– Тут это… – сказал он. – У меня нет наличных сходить за продуктами. И к ветеринару. Меня снова уволили.
Секунду-другую я молча смотрел на него, пытаясь разозлиться для достойного ответа, но злость выходила так себе. В голосе его я услышал досаду и стыд. Настоящие, не наигранные.
– Черт, – буркнул я, злясь уже не на Томаса, но вообще. – Что случилось?
– Как всегда, – признался он. – Менеджер по продажам. Она зашла за мной в холодильную камеру и сразу начала раздеваться. А босс как раз обходил хозяйство с инспекцией и уволил меня прямо на месте. Судя по тому, как он смотрел на нее, мне кажется, ей светит повышение. Терпеть не могу дискриминации по половому признаку.
– Ну, по крайней мере, на этот раз это была женщина, – утешил я его. – Надо еще поработать над твоим самоконтролем.
– Половина моей души – демон, – буркнул он с горечью. – Его не проконтролируешь. Нереально.
– Не убедил, – возразил я.
– То, что ты чародей, вовсе не означает, что ты в этом хоть немного разбираешься, – сказал он. – Не могу я жить жизнью нормального смертного – не приспособлен я к ней.
– Но получается у тебя неплохо.
– Неплохо? – возмутился он, повышая голос. – Я с пятидесяти шагов запросто пыли не оставлю от девичьей стеснительности, но не могу и двух недель на работе продержаться – даже в дурацком парике и уродующей меня шляпе. Это ты называешь «неплохо»?
Он рывком распахнул крышку сундука, в котором хранил свою одежду, достал пару щегольских полуботинок, кожаный пиджак и, не оглядываясь, вылетел на улицу.
И ведь так за собой бардак и не убрал, подумал я, покачал головой и покосился на Мыша – тот лежал, положив голову на вытянутые лапы и глядя на меня скорбными глазами.
Томас – единственный из известных мне родственников. Однако это не отменяет истины: Томас плохо приспособлен к обычной жизни. Вот вампир из него отменный. Это у него получается легко и непринужденно. Однако как бы ни старался он жить хотя бы немного более нормальной жизнью, он то и дело вляпывается то в одну, то в другую проблему. Сам он на эту тему говорить никогда не любил, но я-то чувствовал,