— Покурить есть чего-нибудь? — кивнул мне Бигфут.
— Нет, — сказал я. — Извините. Не курю.
— Значит, не судьба, — вздохнул он. — Итак. Вы назвали мне свое имя, а я своё нет. Меня называют Силой Реки в Плечах из Лесных Людей Трёх Звезд. У моего сына возникли проблемы.
— Какие? — спросил я.
— Его мать расскажет вам подробнее, чем я, — сказал Река в Плечах.
— Его мать? — я с любопытством огляделся. — Она поблизости?
— Нет, — ответил он. — Она живет в Чикаго.
— Его мать… — удивился я.
— Человек, — закончил за меня Река в Плечах. — Сердцу не прикажешь, правильно?
Наконец, до меня дошло:
— Ох. Он твой отпрыск.
Картина начала проясняться. Много сверхъестественных народов могут (и такое время от времени происходит) скрещиваться с людьми. Результаты этих связей, детей, наполовину смертных, наполовину сверхъестественных, называют отпрысками. Быть отпрыском для различных детей оборачивается разной судьбой, в зависимости от происхождения, но жизнь их редко бывает лёгкой.
Река в Плечах кивнул.
— Прошу прощения за моё невежество. Ваш общественный строй… я не эксперт в этой области.
Я не ослышался? Бигфут сказал «эксперт».
Я немного покачал головой.
— Если вы ничего не можете рассказать, зачем вызвали меня сюда? Могли бы всё это по телефону изложить.
— Потому что я хотел, чтобы вы знали, что, по моему мнению, проблема в сверхъестественном происхождении, и что я сам буду серьёзным поводом признать это. А ещё потому, что я принес предоплату.
Он порылся в сумке из оленьей кожи с лямкой, перекинутой поперёк торса. Её было почти не видно в густой шерсти. Он размахнулся и бросил что-то в мою сторону.
Я рефлекторно поймал и чуть не вскрикнул, по руке сильно попало. Предмет был размером с мяч для гольфа и очень тяжелый. Я поднёс его ближе к огню и присвистнул от удивления.
Золото. Я держал самородок чистого золота. Он стоил, наверное… э-э… в общем, много.
— Мы знали все богатые места задолго до того, как европейцы пересекли море, — спокойно сказал Река в Плечах. — После выполнения работы будет ещё один, такого же размера.
— А если я не возьмусь за ваше дело? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Буду искать кого-то другого. Но, по слухам, вам можно доверять. Я бы предпочёл вас.
Я пристально взглянул на Реку в Плечах. Он не пытался испугать меня. Это был плюс в его пользу, потому что для него это не составило бы труда. Как я понял, он, наоборот, изо всех сил старался избежать этого.
— Он ваш сын. Почему вы не поможете ему сами? — спросил я.
Он показал на себя пальцем и слегка улыбнулся.
— Думаю, я бы немного выделялся в Чикаго.
Я фыркнул и кивнул.
— Скорее всего, так и было бы.
— Итак, чародей, вы поможете моему сыну? — спросил Река в Плечах.
Я сунул золотой самородок в карман и сказал:
— Одного будет достаточно. И да, я берусь.
На следующий день я пошёл на встречу с мамой мальчишки в кафе, расположенное в северной части города.
Доктор Хелен Паундер был внушительной женщиной. Она могла бы заниматься реслингом, и на вид могла в жиме лёжа поднять больше меня. Она была не очень красивой, но квадратное, открытое лицо выглядело честным, а глаза сверкали зелёным весенним оттенком.
Когда я вошёл, она поднялась навстречу мне и пожала руку. Её ладони являли собой странную смесь нежной кожи и мозолей, чем бы она ни занималась в жизни, делала она это собственноручно.
— Река сказал, что нанял вас, — сказала доктор Паундер. Она пригласила сесть, что мы и сделали.
— Да, — кивнул я. — Он умеет убеждать.
Паундер грустно усмехнулась, а её глаза сверкнули.
— Да, он такой.
— Послушайте, — сказал я. — Не хочу сильно лезть в ваши личные дела, но…
— Но как я сошлась с бигфутом? — спросила она.
Я пожал плечами, стараясь выглядеть бесстрастным.
— Была на раскопках в Онтарио, я археолог, и задержалась до поздней осени. Попала под снегопады, серию буранов, которые продолжались целый месяц. Организовать мои поиски было некому, я даже не могла по радио сообщить, что я всё ещё там, — она покачала головой. — Я заболела и осталась без провизии. Мне грозила смерть, если бы кто-то не начал подбрасывать по ночам кроликов и рыбы.
Я улыбнулся.
— Река в Плечах?
Она кивнула.
— Я начала следить по ночам. Однажды буря закончилась в нужный момент, и я увидела его, — она пожала плечами. — Мы начали разговаривать. С этого всё и началось.
— То есть, вы двое не женаты, или?..
— Это имеет какое-то значение? — спросила она.
Я примиряюще развёл руками.
— Он мне платит. Вы нет. Это может повлиять на ход процесса принятия решений.
— Довольно честно, да? — сказала Паундер. Она посмотрела на меня, а потом кивнула, вроде как одобряя что-то про себя. — Мы не женаты. Но женихи точно не ломятся в мою дверь, и я всё равно никогда не видела особой пользы в мужьях. Мы с Рекой довольны существующим положением дел.
— Ну и замечательно, — сказал я. — Расскажите о вашем сыне.
Она порылась в сумке, висевшей на спинке её стула, и подала мне фотографию, размером пять на семь дюймов, ребёнка лет восьми или девяти. Он тоже не был особо симпатичным, но выражение лица по-своему обладало юношеской привлекательностью, а улыбка была столь же искренней и тёплой как солнечный свет.
— Его зовут Ирвин, — сказал Паундер, улыбаясь фотографии. — Мой ангелочек.
Мне кажется, даже у сильных, похожих на вышибал супермам есть мягкий уголок в душе для своих деток. Я кивнул.
— В чём вы видите проблему?
— С начала этого года, — сказала она, — он стал возвращаться домой с травмами. Ничего серьёзного, ссадины, ушибы, царапины. Но, подозреваю, раны были сильнее, до прихода мальчика домой. На Ирвине всё заживает очень быстро, он никогда не болел: вообще никогда, ни дня в своей жизни.
— Думаете, кто-то обижает его, — сказал я. — Что он сам говорит об этом?
— Придумывает отговорки, — сказала Паундер. — Явно выдумывает, но мальчик, по крайней мере, так же упрям, как его отец, он не расскажет мне, от кого, где и как получил ранения.
— Ага! — сказал я.
Она нахмурилась.
— Ага?
— Это от других детей.
Паундер моргнула.
— Как…
— У меня есть преимущество перед вами и вашим мужем, так как я раньше тоже был обычным мальчишкой из начальной школы, — ответил я. — Если он наябедничает об этом учителям или вам, ему, вероятно, придётся иметь дело с местью со стороны своих одноклассников. Он не хочет, чтобы ему объявили бойкот. Он не хочет становиться всеми презираемым стукачом и ябедой.
Паундер откинулась на спинку сиденья