Она пожала плечами.
— Что будет, то будет.
— И тем не менее вы помогаете нам, — сказал Тави. — Обучаете. Предоставляете информацию. Ваша помощь бесценна.
Она склонила к нему голову.
— Но открытой атакой на Ворд это никак не назвать. Я помогаю тебе, молодой Гай. Я не врежу им.
— Очень тонкое различие.
Алера пожала плечами.
— Это является тем, чем является.
— Вы говорили, что действовали открыто в битве при Цересе.
— Когда Гай Секстус просил моей помощи, он просил о создании условий, которые одинаково влияли на всех присутствующих.
— Но эти условия были более выгодны алеранцам, чем Ворду, — возразил Тави.
— Да. А также они были в пределах ограничений, которые я изложила Дому Гаев тысячу лет назад, — она пожала плечами. — Так что я сделала, как он просил, так же, как я сдерживаю шторма на протяжении этого путешествия, как ты просил.
Она слегка наклонила голову.
— Похоже ты пережил предыдущие уроки. Не пора ли нам попробовать еще раз?
Тави с трудом заставил себя подняться на ноги.
Следующая попытка полета длилась на целых полминуты дольше, чем первая, и ему даже удалось опуститься в чудесный, мягкий снег, вместо ледяной воды.
— Сломанные кости, — сказала Алера. — Прекрасно. Отличная возможность попрактиковаться в магии воды.
Тави оторвал взгляд от своей нелепо вывернутой левой ноги. Он сжал зубы и попытался встать, но левая рука выскользнула из-под него.
Боль была невероятная. Он повалился обратно в снег и стал слепо шарить у себя на поясе, пока не нащупал рукоять кинжала.
Мгновение концентрации, фокусирующее внимание и мысли на упорядоченной кристаллической структуре высококачественной стали, и боль превратилась в спокойные, отрешенные остаточные ощущения, которые сопутствовали магии металла.
— Я устал, — сказал он. Его собственный голос звучал отстраненно, как будто существовал отдельно от тела. — Восстановление переломов — утомительное занятие.
Алера улыбнулась и начала отвечать, когда бассейн воды взорвался облаком стремительных капель и ураганом брызг.
Тави прикрыл рукой лицо от внезапного ледяного ливня и уставился на бассейн, когда из воды на созданном фуриями столбе жидкости поднялась Китаи и аккуратно опустилась на пол пещеры.
Она была молодой женщиной с экзотической красотой и удивительной грацией. Как и у большинства маратов, ее волосы были мягкими и белоснежными.
Китаи выбрила их по бокам, оставив длинную, струящуюся гриву по центру головы, на манер племени Лошадей у маратов.
Она была одета в плотно облегающий кожаный летный костюм серо-голубого цвета. Одеяние отлично подчеркивало ее стройную фигуру, намного более мускулистую, нежели у обычной алеранской девушки.
Ее миндалевидные глаза, такого же ярко-зеленого цвета, как и у Тави, были ясными и жесткими.
— Алеранец! — рявкнула она, и ее голос зазвенел среди ледяных стен. Ее гнев был ощутим, Тави чувствовал его, словно огонь в своем животе.
Он поморщился.
Китаи подошла к нему и встала уперев руки в бока.
— Я разговаривала с Трибуном Цимнией. Она сообщила мне, что ты обращался со мной, как со шлюхой.
Тави заморгал.
— Что?
— Не смей строить из себя невинного, Алеранец, — прошипела она. — Если уж кто и разбирается в этом, так это Цимния.
Тави пытался разобраться в заявлениях Китаи.
Цимния была трибуном снабжения Первого Алеранского Легиона — но прежде чем обстоятельства и необходимость вынудили ее стать трибуном Цимнией, она была госпожой Цимнией, хозяйкой Шатра — лучшего дома терпимости в лагере, следовавшем за Легионом.
— Китаи, — сказал Тави. — Я не понимаю.
— Ах! — сказала она, вскинув руки вверх. — Как может такой замечательный полководец быть таким идиотом?
Она повернулась к Алере, с обвинением указав на Тави пальцем, и сказала:
— Объясни ему.
— Думаю, я недостаточно разбираюсь в этом вопросе, — спокойно ответила Алера.
Китаи снова повернулась к Тави.
— Цимния сказала, у вашего народа есть такой обычай: те, кто хочет пожениться, не спят вместе, пока не принесут клятву. Это глупый обычай, но так у граждан принято.
Тави глянул на Алеру и почувствовал, что его щеки краснеют.
— Ну, да, что ж, так полагается поступать, но не все это делают…
— Она сообщила мне, — продолжала Китаи, — что некоторые из вас, ради простого удовольствия, берут в свою постель куртизанок и избавляются от таких игрушек, как только найдут подходящую жену.
— Я… некоторые молодые Граждане делают так, верно, но…
— Мы были вместе много лет, — сказала Китаи. — Мы делили постель и наслаждались друг другом ежедневно. Годами. И ты наконец-то набрался опыта.
Тави подумал, что его разгоревшиеся щеки скоро вспыхнут.
— Китаи!
— Я узнала: тот факт, что мы были вместе так долго, будет поводом для насмешек и порицания среди Граждан Алеры. Они все считают меня «шлюхой Принцепса», — она нахмурилась. — И по некоторым непонятным причинам считается, что это очень плохо.
— Китаи, ты не…
— Я не дам так с собой обращаться, — ощерилась она. — Ты — идиот. У тебя и без того достаточно проблем в получении Короны, чтобы показывать своим врагам среди Граждан столь очевидную слабость, которую можно использовать. Как ты смеешь оставлять меня орудием, с помощью которого тебе можно причинить вред?
Тави лишь беспомощно глазел на нее.
Ее гнев начал утихать.
— Конечно, — сказала она, очень тихим голосом, — все это предполагает, что ты собирался взять меня в жены.
— Честно говоря, Китаи, я не… Я даже не думал об этом.
Ее глаза расширились. А рот открылся, придав лицу выражение близкое к ужасу.
— Ты… ты не думал? — Она сглотнула. — Ты планируешь жениться на другой?
Теперь глаза расширились у Тави.
— Нет, нет, вороны, нет, Китаи. Я не задумывался об этом потому, что я и не предполагал иного завершения. Я имею в виду, что для меня такой вопрос даже не возникал, чала.
На мгновение ее неуверенность сменилась облегчением. А затем это чувство приняло иной поворот: Китаи грозно прищурила глаза.
— Ты просто подумал, что я это сделаю.
Тави поморщился. Снова.
— Ты подумал, что у меня не будет другого выбора. Что я настолько отчаюсь и буду вынуждена стать твоей женой.
Очевидно, что бы он ни сказал, будет только хуже. Тави промолчал.
Китаи подошла, взяла его за ворот туники и подняла на несколько дюймов, несмотря на разницу в их комплекции.
Молодая женщина-марат была гораздо сильнее алеранца ее телосложения, даже без применения фурий.
— Вот что будет дальше, Алеранец. Ты больше не будешь со мной спать. Ты будешь обращаться со мной точно так же, как и с любой порядочной молодой леди из Граждан. Ты будешь ухаживать за мной подобающим образом, или, честное слово, я придушу тебя.
— Угу, — сказал Тави.
— И, — сказала она с чрезвычайно сильной угрозой в голосе, — ты будешь ухаживать за мной по традициям моего народа. Ты будешь делать это с выдающимся мастерством и тактом. И только после того, как все будет сделано, мы снова разделим постель.
Она развернулась на каблуках и направилась в сторону водоема.
Секунду Тави не знал,