И кстати, Джеймс согласился на все эти маневры только потому, что Жаклин заверила его, что вовсе не намерена влюбляться во время первого же бального сезона и уж точно абсолютно не готова выйти замуж и не собирается этого делать по крайней мере еще год. Джорджина прекрасно помнила, что кузина дочери, Джудит, имела такие же планы, и они все знают, чем это обернулось. Свадьба Джудит должна была состояться через неделю. Разумеется, Джорджина не собиралась указывать мужу на тот простой факт, что никакие планы, даже самые четкие, не гарантируют успеха, если речь идет о сердечных делах.
Чтобы немного смягчить раздражение Джеймса по поводу того, что ему не удалось распугать кавалеров собственной дочери, Джорджина заметила:
– Но ты же знаешь, ей никто не нравится.
Это замечание наконец-то заставило мужа улыбнуться, и Джорджина немедленно приняла оскорбленный вид:
– Чему ты так рад? Ведь бальные сезоны для того и придуманы, чтобы девушки могли встретить хороших молодых людей, влюбиться и выйти замуж. Вместо этого Жаклин хочет идти по твоим стопам! О да, она могла бы стать повесой! Она могла бы даже стать пиратом! И, увы, она сильно гордится всеми теми неподобающими женщине умениями, которым ты ее обучил. Мне следовало запретить тебе учить ее владению мечом и пистолетом. А уж обучать кулачному бою тем более! Хорошо еще, что у тебя хватило ума держать все в тайне. Я бы так ничего и не знала, если бы Жак не предложила мне продемонстрировать свои умения.
– А что тут такого? Она моя дочь, она Мэлори! Я хочу, чтобы Жак была в состоянии себя защитить, если меня нет рядом. Из того, что она рассказала о своем пребывании на корабле похитителей, мы знаем, что умение драться ей весьма пригодилось и она смогла себя защитить, когда капитан корабля попытался воспользоваться ее положением. О, ты не представляешь, как я мечтаю с ним расправиться!
– И все же, ты не должен был ей потворствовать. В конце концов, все это просто неприлично! И это не спасло Жаклин от похищения, лишь внушило беспочвенную уверенность, что она сама может справиться с этими людьми. Не забывай, последствия могли быть гораздо хуже!
Джорджина знала, что гневное выражение лица Джеймса не имеет к ней отношения. Джорджина знала, что внутри него бушует ярость и что эта ярость направлена на тех людей, от которых он не смог защитить дочь, но тем не менее Джорджина решила быстро сменить тему:
– Жаклин успела разбить бесчисленное количество сердец, прямо как ты в свое время. И она этим наслаждается. Но я надеюсь, что хотя бы ты не такой бесчувственный!
Однако ему и это не понравилось.
– Я уверен, что Жак не бесчувственная. – Джеймс придвинулся ближе. – Она всегда была честной. Она же не дразнит их, Джорджи, не подает им ложных надежд. Девочка просто развлекается. Разве не для того существует этот проклятый бальный сезон?
Джорджина закатила глаза.
– Ты прекрасно знаешь, что это брачный рынок. Если Жаклин не собирается выходить замуж, то, посещая все эти балы, она подает ложные сигналы.
– А не отменить ли нам конец сезона? И проблема будет решена.
– Да ради бога! Вот ты ей об этом и скажи.
Джеймс хмыкнул, и Джорджина усмехнулась. Они оба прекрасно знали, что даже если в этом году Жаклин не собирается найти себе мужа, сезон никто не станет отменять, ведь она так его ждала!
– Мы оба прекрасно понимаем, что это чудесно, что дочь так быстро оправилась от этого ужаса, – сказала Джорджина.
– Ты в самом деле так думаешь? Почему же тогда каждый раз, когда об этом упоминают, ее разбирает гнев? И меня, кстати, тоже, если ты этого не заметила.
– Хорошо, перефразирую: по крайней мере, она не провела последний месяц, рыдая в своей спальне и отказываясь из нее выходить.
Джеймс рассмеялся:
– Наша девочка? Месяц в рыданиях?
– Любая девушка ее возраста…
Джорджина не успела закончить фразу, потому что в столовой неожиданно появилась Жаклин.
– Мне нужен совет! – произнесла она с ходу.
Джорджина надеялась, что дочь не слышала, о чем они с мужем говорили. И скорее всего так и было, потому что выражение лица Жаклин было удивительно спокойным.
Несмотря на то что время давно перевалило за полдень, девушка все еще была одета в домашнее платье, которое она натянула прямо поверх ночной рубашки. У Жаклин не было необходимости наряжаться с утра, потому что она отвергала всех визитеров. С ее стороны это было довольно смело, хотя кавалеры нисколько не были ее поведением обижены. С самого начала Жаклин решила, что будет исключительно развлекаться сама и ни для кого не станет объектом развлечения. Разумеется, уже было разбито немало сердец, но ее родители и члены семьи даже не сомневались, что так и будет. Она была так прелестна, их Жаклин! Ее мать Джорджина тоже была прекрасна, но Жаклин нисколько ее не напоминала. Высокая (ростом почти метр семьдесят) зеленоглазая блондинка, она была красива своей собственной красотой: высокие скулы, упрямый подбородок (и такой же характер), прелестный носик, полные губы, длинные, падающие на спину и плечи золотые локоны.
Сейчас Жаклин держала в каждой руке по маске: одна была фарфоровой, закрывающей все лицо, а другая представляла собой экзотическое белое домино, отороченное перьями, которые тоже практически не оставляли на лице открытых мест.
– Еще один бал? – спросила Джорджина. – Разве приходило приглашение на маскарад?
Дочь пожала плечами, подошла к столу, положила тяжелую фарфоровую маску на его поверхность и схватила колбаску с тарелки матери.
– Я полагала, что оно пришло вчера. Мы были весь день заняты другими делами и могли пропустить этот момент. Не волнуйся, этот маскарад будет на следующей неделе, после свадьбы.
– Ты еще не завтракала? – спросила Джорджина, наблюдая, как ее дочь уплетает колбаску.
– Да у кого есть на это время?
– У нас, например, – заметил Джеймс.
Жаклин ухмыльнулась и села рядом с матерью.
– Я буду есть то же, что и мама, если что-то еще осталось! – крикнула она дворецкому.
– Боюсь, я забрала последнее, – сказала Джорджина. – Может, ты возьмешь приготовленную для обеда камбалу?
– Меня тошнит от рыбы. Ублюдок ничем другим меня не кормил…
Девушка поджала губы, и ее щеки порозовели от гнева. Супруги обменялись понимающими взглядами: происходящее было яркой иллюстрацией того, о чем они говорили. Пребывание Жаклин у похитителей все еще оставалось слишком болезненной для нее темой. Ублюдок – такую кличку она дала капитану корабля, который похитил ее из Бриджпорта.
Жаклин так и не удалось узнать его настоящее имя, ей даже не назвали его выдуманного имени, и, разумеется, она так и не поняла, на кого же он работал. Все, что она о нем знала, – он являлся любовником Кэтрин Мейер, если только это было настоящее имя той