— Спасибо.
Я взяла компас и положила во внешний карман.
— Сердце в четырех днях на север. В шести, учитывая погоду. Постарайся не потеряться, потому что я не пойду на твои поиски.
Она захлопнула дверь передо мной, отрезая поток теплого воздуха от обогревателя. Скрытая от ее взгляда, я показала язык, а затем коснулась розы, вырезанной на дубовой двери. Это был единственный дом, который я когда-либо знала. После моего рождения Менехем, муж Ли, ушел за границу Сферы.
Ему было слишком стыдно за свою бездушную дочь, чтобы оставаться, и Ли винила меня... во всем. Единственная причина, по которой она заботилась обо мне — в каком-то смысле — была в том, что ее заставил Совет.
После этого, все еще жалея об исчезновении Менехема, она переехала со мной в коттедж «Пурпурной Розы», который садовник Крис оставил нам, и дала ему высмеивающее прозвище, ибо никто и не думал, что розы могут быть голубыми. Как только я достаточно выросла, то часами пыталась вернуть эти розы обратно к жизни, чтоб они расцветали на все лето. На моих руках все еще есть шрамы от их шипов, но я знаю, почему они защищали себя столь отчаянно.
Я снова свернула, протоптав до конца холма. В Сердце я собираюсь умолять Совет пустить меня на время в главную библиотеку, где хочу найти источники причины, почему, после пяти тысяч лет перевоплощения одних и тех же душ, вдруг родилась я.
Наступило утро, но едва ли от этого потеплело. Сугробы лежали по сторонам от каменной дороги, и мои ботинки погружались в слой белого снега, который нападал за день. Иногда по дороге попадались белки и бурундуки, ползущие по ледяным веткам или взбирающиеся по пихте, но, по большей части, вокруг царила тишина.
Даже агрессивный лось, нюхающий снег в сторонке, не издавал ни звука. Возможно, я была единственным человеком в Сфере. Я должна была уйти перед моим юбилеем, пятнадцатым днем рождения, и — для обычных людей — день физического взросления. Обычные люди оставляли своих родителей, чтобы отпраздновать день рождения с друзьями, но у меня их не было и, я думаю, мне понадобится больше времени, чтобы познать то, что другие познали уже тысячу лет назад. Насколько мне помнится, я всегда верила, когда Ли мне говорила какая я глупая. Больше у нее не будет такой возможности.
Когда дорога от коттеджа закончилась, я проверила компас и направилась по ответвлению, которое вело на север. Горные леса южной Сферы были мне знакомы и безопасны, медведи и остальные крупные животные никогда меня не беспокоили — я отплачивала им тем же. Я провела свою юность, собирая блестящие камешки и ракушки, которые пробились на поверхность через столетия. По утверждению книг, тысячу лет назад озеро Сферы затопило этот далекий север в дождливый сезон, так что теперь тут всегда можно было найти какое-то сокровище.
Я не делала перерывов на еду, просто грызла по дороге морщинистые яблоки, оставляя за собой след из семечек, чтобы их нашли удачливые твари. Насытившись, я натянула рубашку на нос так, что мое дыхание окутывало губы и щеки.
С горлом и грудью полными теплого воздуха, я запела бредовую песенку о свободе и природе. Мои шаги задавали темп, а крик орла был созвучен песне. Формально у меня не было музыкального образования, но я стащила книги с текстами песен из библиотеки коттеджа и иногда слушала музыку самого прославленного композитора Сферы: Доссэма. Песни я выучила наизусть, поэтому они всегда были со мной, даже после того, как Ли разоблачила мое воровство и избила в наказание.
Мало-помалу рассеянный солнечный свет затопил горизонт, очертив заснеженные вершины гор справа от меня. Странно, я же шла на север, поэтому солнце должно садиться слева. Наверное, дорога петляла вокруг холма, а я и не заметила. Горы были полны коварных тропинок, выглядевших заманчиво, пока не упирались в маленькое озерцо или каньон. Когда прокладывали дороги через эту глушь, инженеры старательно избегали таких мест, но люди все еще должны были быть внимательны к крутым обрывам и горам. Обрывы бывали кривые, резкие, неглубокие — можно было ожидать чего угодно.
Сбросив рюкзак на булыжники, и взобравшись на тополь для лучшего обзора, я не смогла найти место, где бы дорога поворачивала обратно. Насколько я смогла рассмотреть сквозь полумрак сумерек, дорога шла через пихты и сосны, прямо мимо озера Сферы, которое служило отметкой южной границы.
Ли обманула меня.
«Ненавижу тебя!»
Я швырнула компас о землю и крепко зажмурилась, не понимая, на кого я должна больше злиться. На Ли, всучившую мне испорченный компас, или на себя, за доверие к ее неожиданной любезности. Я бы потратила в напрасной ходьбе целый день, прежде чем заметить, что вышла за пределы Сферы. Последнее, чего мне хотелось бы — это угодить к кентавру, что вполне возможно так далеко к югу, или сильфам, которые населяют приграничье. Обычно они не появлялись — спасибо ловушкам с тепловыми детекторами, расставленным по всему лесу — но я часто видела их во сне, будучи ребенком, и не всегда была уверена, что теплые тени были кошмарами.
Не важно. Ли никогда не узнает о своей победе, если я не расскажу ей.
К тому времени, как я спрыгнула с тополя, уже стемнело, и только тоненький лучик лунного света просачивался сквозь облака. Я на ощупь рылась в рюкзаке, пока пальцы не сомкнулись вокруг электрического фонарика, пару раз крутанув — включила, и в его белом свете стала обустраивать ночлег.
Прямо возле дороги струился быстрый ручей, а хвойный лес был настолько густ, что еле нашлось свободное место для моего спального мешка. Расчистив участок от снега, я положила мешок на землю. Спальник был достаточно большим, чтобы застегнуться с головой, и напоминал шевелящуюся комнатку. У меня не было палатки, как и нужды в ней. Я бы потратила слишком много времени на то, чтобы ее прогреть, тем более Ли не дала мне обогреватель. Впрочем, я и не ожидала от неё такой любезности.
Тем не менее, когда я вползла внутрь мешка, я быстро согрелась и почувствовала уют, как когда-то дома. Возможно, когда я узнаю, откуда появилась и есть ли у меня способность к возрождению, то смогла бы жить на дикой природе Сферы вечно. И больше мне ничего не надо.
Когда фонарик стал гаснуть, я стала напевать под