— Чем бы ни кончилось теперешнее положение, я вас обоих убью, — прохрипел я.
— Полегче, — предостерег тощий.
Пухленький блондин рассмеялся.
— Плохо по утрам, а?
Я посидел так какое-то время, опустив голову на руки. Постепенно из глубины моего существа поднималась тошнота, словно ехала на медленном грузовом лифте. Когда она стала доходить до уровня груди, у меня начался кашель. Это был такой кашель, который говорил, что сейчас из меня что-то вылетит, что уже не остановить. Высокий показывал куда-то вправо от меня.
— Чтоб все — только в ведро. Хоть одна капля упадет на пол — языком подлизывать будешь.
На полу стояло деревянное ведро возле ножки кровати. Я подтянул его к себе в самый последний момент. Вылетело из меня море пива вместе с остатками ленча, но этого оказалось мало, чтобы изгнать из меня демона. Начались сухие спазмы, которые уже не могли прополоскать меня и разве что мучительно выворачивали мне кишки.
Хихиканье.
— Все-таки выпивку в себе не удержал.
Толстяк скорчил рожу.
— Меня от него тошнит.
— Погоди, а?
— Что-то в этих звуках такое гадостное… понимаешь? Когда я слышу, как с кем-нибудь такое происходит, я…
— Стоп!
Меня по-прежнему тошнило, но я преувеличивал все это, не зная, каким образом, но пытаясь повлиять на толстяка, чтобы и его затошнило. Это был единственный козырь, который у меня был.
— Господи! — застонал я. — Мое брюхо… как в огне…
— Дай ему водички, — предложил толстяк.
— Мы тут чего, в больницу красного креста играем?
— Дайте воды, — умолял я. — Пожалуйста.
Они еще поиграли в карты. Потом толстяк снова поглядел на меня.
— Да ладно, Джофф, давай дадим ему воды.
Я до тех пор имитировал тошноту, пока Джофф не сжалился. Толстяк встал и подошел к раковине возле противоположной стены. На ней была древняя помпа с длинной ручкой, которая страшно скрипела, пока он ее качал. Потом он прошел через комнату с металлической кружкой, полной воды. Он осторожно подошел ко мне, ожидая внезапного движения с моей стороны. Мне было не до неожиданных движений. Он поставил чашку с водой примерно в метре от меня и, пятясь, отошел назад.
Я неуверенно поднялся на ноги, прошлепал вперед, нагнулся и поднял чашку. Когда я выпрямился, то увидел, что Джофф целится в меня из ствола.
— Спасибо, — прохрипел я толстяку.
— Не стоит благодарностей.
Я уселся обратно на койку и выпил несколько глотков. Потом вылил немного воды в сложенные руки и плеснул себе в лицо. Ощущение было замечательное. Я осушил чашку и поставил ее на маленький столик возле кровати.
— Ляг-ка снова, — сказал мне Джофф, все еще целясь в меня. — Тебе станет лучше. Кроме того, мне тогда не понадобится в тебе проделывать дырку.
Я послушался.
— Отлично, — сказал Джофф, положил пистолет на стол. — Так и лежи.
Они продолжали играть, пока я лежал и думал. Мне постепенно становилось лучше, но я все еще прикидывался совсем больным. Минут через десять я сел.
— Мне надо пописать, — объявил я.
Последовал еще один спор. Джофф сказал, что ему плевать, если я напущу в штаны. Толстяк запротестовал, что это его койка и что ему совсем не хочется терять замечательный новый матрас.
Они препирались и препирались.
Наконец Джофф бросил колоду карт на стол.
— Ну и ладно, если тебе хочется выступить в роли сиделки, то и выводи его.
Толстяк поднялся из-за стола и вытащил из кармана маленький биолюмовый фонарик.
— Погоди, — сказал Джофф. — Если он тебя попросит открыть ему сортир, ты, чего доброго, дашь ему пистолет, чтобы двумя руками поскорее открыть сортир.
Он поднялся и направил на меня ствол.
— Выйди из двери, встань на крыльце и дуй оттуда.
— Мне надо побольше сделать, чем просто это, — ответил я.
Джофф нахмурился, думая, как ему быть. Невозможно спорить с природой.
— Ладно, — пробормотал он. Он взял фонарик у толстяка, подошел к двери, открыл ее и показал мне выходить жестом.
— Марш, — сказал он.
Я сделал вид, что мне страшно трудно подняться, что до определенной степени было правдой. Я прохромал к двери и вышел.
За дверью Джофф фонариком осветил мне тропинку между деревьями. Я пошел по этой тропинке. Джофф шел буквально за мной по пятам, так что он шел даже слишком близко, что его и погубило. Тропинка кончалась в маленькой рощице, где стояли удобства того типа, который мне больше не попадался с тех пор, когда мы сломали такой же сортир на нашей ферме на Вишну. Этот образчик был еще примитивнее. Наш-то был построен так, чтобы накопившуюся биомассу было легко использовать и извлекать для удобрений.
Я остановился, как вкопанный, притворяясь возмущенным.
— И мне придется воспользоваться этим?!
— Ах, извините, ваше королевское высочество, давай давай, двигай, — он толкнул меня дулом пистолета, потом пошел почти рядом со мной, держа пистолет на прицеле, по мере того, как мы все подходили к будке.
Джофф был крутой парень, но не слишком умный. Собственно говоря, казалось, что он буквально нарочно облегчает мне мою задачу. Он встал под таким углом к двери, что… грех было не попробовать.
Он держал дуло пистолета почти у моего виска.
— Ну-ка, открой дверь пошире.
Я схватился за грубую деревянную ручку и потянул на себя. Дверь легко открылась.
— Хорошо, — сказал я и дернул дверь так, что она ударила его по другой руке и вышибла из нее фонарик.
Отвлечь его на мгновение — это все, что мне было нужно. Я вытянул вперед левую руку, одновременно отскочив вправо, и выкрутил пистолет у него из руки, почти вырвав ему и указательный палец в придачу. К счастью, оружие не выстрелило. Не было даже потасовки за пистолет. За секунду-две я оказался владельцем пистолета, а Джофф стоял в полном обалдении, баюкая свой покрасневший указательный палец. Я остановился, поднял фонарик и направил свет ему на лицо.
— Ну что, Джофф, на кого ты работаешь?
Он ничего не сказал, только заслонял лицо.
— Я хочу знать, на кого ты работаешь, а если ты мне не скажешь, то я тебя немедленно пристрелю.
— Мур, — ответил он быстро. — Зейк Мур. Я не…
— Это все, что я хотел знать.
— Пожалуйста, не убивайте меня.
— Я еще подумаю. Я встречал таких типов, как ты… Иисусе Христе, трудно даже вспомнить, сколько раз. — Я покачал головой и поискал языком. — Почему такие, как ты, существуете? Меня это всегда поражало и озадачивало.
Он не стал мне на это отвечать.
— В корне всех великих тайн, — продолжал я, — вечно лежит молчание, они покрыты мраком неизвестности. — Я вздохнул. — Ладно, Джофф, заходи внутрь.
Он не двинулся.
— Заходи.
Он