Повернувшись, Уилл подал знак Тягаю о том, что опасность им не грозит. Потом, отложив лук, склонился над раненой собакой в траве.
– Ну, что с тобой, песик? – спросил он ласково.
Собака повернула голову и, когда Уилл дотронулся до нее, издала жалобный звук. Через весь ее бок, от правого плеча до бедра, тянулась рана, из которой засочилась кровь, едва животное пошевелилось. Собака лежала на одном боку, полностью лишенная сил. Даже смотреть на нее было больно.
Уилл понял, что перед ним пограничная овчарка, из тех, что охраняют северные пределы королевства и славятся умом и преданностью. Туловище ее было черного цвета, с белым пятном на шее и на груди; кончик хвоста также был белым, как и ноги и передняя часть морды. Черная шерсть на затылке и на ушах походила на натянутый на голову капюшон.
Рана на боку казалась неглубокой, и, скорее всего, оружие не задело ребра и внутренние органы. Но она была слишком длинной, с довольно ровными краями, словно нанесенная острым лезвием. И из нее шла кровь. В этом-то и заключается самая большая опасность, подумал Уилл. Собака ослабла и потеряла много крови. Пожалуй, слишком много.
Уилл встал и пошел к седельной сумке за лекарским набором, который возят с собой все рейнджеры. Тягай с любопытством следил за ним, довольный тем, что собака не представляет угрозы. Уилл пожал плечами, доставая аптечку.
– Если действует на людей, то должно подействовать на собаку, – сказал он.
Он вернулся к несчастному животному и дотронулся до его лба. Собака попыталась поднять голову, но Уилл удержал ее, повторяя ласковые слова и открывая аптечку:
– Так, посмотрим, что с тобой, братишка.
Шерсть вокруг раны пропиталась запекшейся кровью, и Уилл промыл ее, насколько смог, водой из фляжки. Потом раскрыл мешочек с мазью и тщательно втер ее в рану. Это была обезболивающая смесь – так будет легче очищать и перевязывать рану, не доставляя собаке лишних страданий.
Через несколько минут, когда, по его расчетам, мазь начала действовать, Уилл принялся протирать рану травным настоем, останавливающим заражение и ускоряющим заживание. Обезболивающее, по всей видимости, сработало неплохо, и пес совсем не вздрагивал, так что Уилл позволил себе как следует обработать рану. Заодно он заметил, что поспешил называть собаку «песиком». Это была девочка.
Пограничная овчарка, понимая, что человек помогает ей, лежала смирно, только время от времени тихо скулила и вздыхала, но не от боли, а скорее от благодарности. Сидя на корточках, Уилл внимательно осмотрел результат своей работы. Кровь все еще немного сочилась из раны, и нужно было как-то ее закрыть. Вряд ли здесь помогут бинты, с такой-то шерстью и с такой большой раной. При мысли, что ее нужно зашить, Уилл невольно содрогнулся.
– Нужно поспешить, пока мазь действует, – сказал он, обращаясь к собаке.
Она положила голову на землю, но внимательно глядела на него одним глазом, пока он зашивал ей бок. Наверное, она чувствовала, что в тело ей что-то впивается, но боли не испытывала и потому позволяла незнакомцу колдовать над собой. Скоро края раны были стянуты прочной шелковой нитью.
Закончив, Уилл положил ладонь на черно-белую голову, ощущая мягкость шерсти. Пусть рана и закрыта, но собака точно не может сейчас двигаться сама.
– Полежи здесь, – сказал он ей.
Собака послушно лежала, пока Уилл возвращался к лошади и перекладывал свои сумки.
Всего у него были две большие сумки с книгами и личными вещами, прикрепленные по обеим сторонам вьючного седла. Уилл положил в углубление между ними запасной плащ и несколько одеял, сделав из них своего рода мягкое гнездо, в котором раненому животному было бы удобно переносить тяготы пути.
Вернувшись к собаке, он осторожно просунул руки под ее туловище и приподнял, постоянно произнося ласковые слова. Мазь пока что действовала, но он знал, что скоро боль вернется. Собака издала тихий звук, но продолжала спокойно лежать у него на руках. Уилл донес ее до вьючной лошади и уложил на место, почесав ее за ухом. Собака приподняла голову и лизнула его руку. Это небольшое движение, похоже, утомило ее. Только сейчас Уилл с интересом заметил, что глаза у нее разного цвета. До этого он видел только обращенный к нему карий левый глаз. Правый глаз оказался голубым, и он придавал ей какой-то особенно проказливый вид, даже несмотря на нынешнее плачевное состояние.
– Хорошая девочка, – погладил он ее еще раз и, повернувшись к Тягаю, заметил, что невысокий конь пристально наблюдает за ним. – Ну вот, теперь у нас есть собака, – сказал Уилл.
Тягай потряс головой и фыркнул.
«И зачем она нам?» – словно спрашивал он.
Глава 2
Когда ближе к полудню они вышли к морю, Уилл понял, что его путешествие близится к концу.
Замок Скалистого утеса находился на большом острове в виде листа, который от большой земли отделяла сотня метров водной глади. Во время отлива до него можно было дойти, не замочив ног, но во время прилива приходилось пользоваться паромом. Благодаря такому удобному местоположению Скалистый остров считался спокойным и относительно безопасным местом. Конечно, в былые времена на него часто совершали набеги скандианцы на своих волчатниках, но их никто не видел вдоль всего побережья Аралуина вот уже несколько лет.
В длину остров был километров двенадцать, а в ширину всего лишь восемь, но замка с берега заметно не было. Уилл предположил, что он должен находиться где-то в центральных холмах – по крайней мере, это было бы логично со стратегической точки зрения. Но сейчас эти же холмы и скрывали его из виду.
Уилл подумал, не стоит ли остановиться, чтобы перекусить, но решил не задерживаться и побыстрее прибыть на место. В деревне возле крепостных стен должен же быть какой-то постоялый двор. Или можно будет пообедать в кухне самого замка. Он подтянул повод, чтобы вьючная лошадь подошла поближе, и, наклонившись, осмотрел раненую собаку. Она лежала, закрыв глаза и уткнувшись носом в лапы. Ее бока поднимались и опускались в такт дыханию. По краям раны еще немного выступала кровь, но в целом кровотечение остановилось. Удовлетворившись, Уилл коснулся пяткой бока Тягая, и они поехали к парому – большому деревянному плоту, стоявшему у берега.
Паромщик, мускулистый мужчина лет сорока, развалился на досках и вовсю похрапывал на теплом осеннем солнце. Но, учуяв издалека позвякивание уздечек двух лошадей – вероятно, каким-то шестым чувством, – тут же проснулся, сел, протер глаза и поднялся на ноги.
– Мне нужно добраться до острова, – сказал Уилл.
Мужчина хмуро поприветствовал его и произнес:
– Да, сэр. Разумеется. К вашим услугам, рейнджер.
В его голосе