Чтобы преодолеть кризис мальчиков в образовании и прочих областях, о которых мы упомянули, нужно прежде всего заметить, что происходит, причем не только в США, но и во всем мире.
5
Кризис наших сыновей во всем мире
Факт. За последний год в Великобритании покончили с собой больше мужчин, чем погибло британских солдат во всех войнах после 1945 года{75}.
Факт. В 63 крупнейших развитых странах, где проводятся стандартизированные тесты Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся («Programme for International Student Assessment», PISA), мальчики в среднем получили оценки ниже, чем де вочки{76}.
Во многих странах появились свои расхожие фразы, описывающие кризис мальчиков. Китайцы, например, говорят «инь шэн, ян шуай», то есть «женское вверх, мужское вниз»{77} – такая вот биржа полов. В Японии новое поколение мальчиков ехидно называют «сосоку данси» («травоядные»){78} и «хикикомори» («социально изолированные»){79}. В европейских странах появилось сокращение NEET – «не занятый ни образованием, ни работой, ни профессиональным обучением» («not in education, employment, or training»){80}. Во всем мире мальчики в полтора раза чаще девочек отстают по основным предметам – чтению, математике и естественным наукам{81}. По данным ООН, из этих предметов именно чтение служит во всем мире самым надежным показателем будущего успеха, и именно чтение дается нашим сыновьям труднее всего{82}. Оценки превращаются в ожидаемое будущее. И карьерные перспективы у девочек во всем мире сейчас лучше, чем у мальчиков{83}. А поскольку мальчики понимают, что ничего хорошего их не ждет, это находит выражение в депрессии, одним из главных симптомов которой становится ожирение. Ожирение у мальчиков и мужчин во всем мире встречается все чаще. Им страдают примерно четверть австралийцев, британцев, канадцев, немцев, поляков и испанцев мужского пола{84}.
Проведенное в Великобритании масштабное исследование показало, что с восьмидесятых годов IQ у мальчиков упал примерно на 15 пунктов{85}. Ученые выявили целый ряд внешних причин этого явления{86}. Одна из них – недостаток общения с отцами. В Части IV будет показано, как время, проведенное с отцами до 11 лет, повышает IQ детей{87}. Однако в Великобритании, как и в США, связь отцов с детьми ослабела настолько, что в обеих странах без отца растет каждый третий ребенок{88}.
Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и самоубийства. Новый вариант окончательного решения проблемы
Когда биолог-эволюционист Рэндолф Нессе увидел результаты исследования причин ранней смерти мальчиков и мужчин в 20 странах, о котором мы уже упоминали, он заключил: «Если бы удалось уравнять статистику смертности женщин и мужчин, это было бы благодеяние даже более значительное, чем лекарство от рака»{89}. Средняя ожидаемая продолжительность жизни девочек в мире примерно на 1 % больше, чем у мальчиков{90}.
И эта разница в продолжительности жизни во многом объясняется самоубийствами. Самоубийство – область, где наши отцы и сыновья лидируют не только в США, но и во всем мире с соотношением четыре к одному.
В наши дни самоубийства во всем мире отнимают «больше жизней, чем война, убийства и стихийные бедствия вместе взятые, крадут у людей более 36 миллионов лет здоровой жизни»{91}. Во многих странах даже темп роста самоубийств повышается у мужчин гораздо быстрее, чем у женщин. Например, темп роста самоубийств мужчин в Индии повышается более чем в девять раз быстрее, чем у женщин (37 % против 4 % с 2000 года){92}. Да, понятно, почему будущий отец не хочет, чтобы у него родился сын: он не хочет, чтобы его ребенка ждала жизнь, типичная для мальчика в наши дни. А может быть, не хочет своему ребенку такой же жизни, как у него самого.
6
Почему мы не замечаем кризиса мальчиков при всей очевидности данных?
Когда полицейский стреляет в чернокожего юношу, мы протестуем и возмущаемся. И это правильно. Такие протесты выявляют еще не искорененные стереотипы и заставляют их пересмотреть. Но в словосочетании «чернокожий юноша» есть еще и слово «юноша». Полицейские стреляют в мужчин в 24 раза чаще, чем в женщин{93}. Юноша погиб и потому, что он чернокожий, и потому, что он юноша.
Так почему же мы не видим слова «юноша» в «чернокожем юноше»? Потому что на протяжении большей части нашей истории гибель наших мальчиков была гарантией сохранения общества в целом. Если наше выживание зависит оттого, насколько наши сыновья готовы умереть, протест против страданий и смерти мальчиков и мужчин противоречит инстинкту самосохранения.
Нам нужно было приучать своих сыновей к мысли, что они расходный материал, чтобы побеждать в войнах. Мы прославляли мальчиков, если они погибали, чтобы мы могли жить. Мы называли их героями.
Поскольку мы знали, что наши сыновья могут погибнуть, то не могли себе позволить психологически привязываться к сыновьям так же сильно, как к дочерям. А чтобы подготовить сыновей к тому, что они будут сражаться и, вероятно, погибнут, мы были вынуждены приучать мальчиков подавлять свои чувства. И чем сильнее мальчик подавляет свои чувства, чем толще броня у него на сердце, тем труднее нам раскрыть свое сердце перед ним.
Эта отстраненность создает так называемый «гендерный разрыв привязанности»: когда умирает мальчик, мы горюем не так сильно, чем когда умирает девочка. И разрыв этот так огромен, что ни одному журналисту не пришло в голову провести расследование, почему, собственно, полицейские стреляют в мужчин в двадцать четыре раза чаще, чем в женщин.
Но если гендерный разрыв привязанности отчасти объясняет, почему мы не замечаем кризиса мальчиков, значит, мы не замечали этого сексизма всю историю человечества, а раньше никакого кризиса мальчиков не было. Почему же сейчас он разразился в масштабах планеты?
Ответ покажет вам, почему кризис вашего сына – не ваша вина, а когда вы поймете, откуда берется кризис, то узнаете, как придать своему сыну сил, чтобы он выстоял, и как подготовить его к тому, чтобы воспользоваться перспективами, которые открывает этот кризис.
Часть II
Почему кризис мальчиков – не ваша вина
7
Кризис мальчиков. Как мы решили одну проблему и породили другую
Когда Уильям, с которым мы познакомились во введении, сделал вывод, что он «плохой отец», поскольку его сын Кевин в тридцать лет вернулся жить к родителям, его заключение стало концом долгого пути самообвинений и попыток не замечать того обстоятельства, что его сын не может начать самостоятельную жизнь.
В свое время Уильям и Анастасия, родители Кевина, лечили его лекарствами от СДВГ и апатии, теперь же они боятся депрессии, а иногда и самоубийства. Когда-то они водили его в гости, поиграть с другими детьми, и при помощи разных развлечений и занятий старались переключить его с одиночества и