Страстное заключительное выступление Тайлер Таунсенд построил на тезисе, согласно которому, держа в руке одновременно дробовик 12-го калибра и фонарик, почти невозможно произвести один за другим два выстрела в голову человека и оба раза попасть в цель. Казалось, присяжные, в большинстве своем жители сельской местности, это понимали, однако данное обстоятельство практически не меняло дела. Умоляя присяжных вынести оправдательный вердикт, Тайлер даже прослезился.
Но у него ничего не получилось. Жюри без долгих размышлений сочло Куинси виновным в убийстве. Вопрос о его наказании оказался более сложным — тут присяжные заколебались. Наконец после двух дней упорных и жарких дискуссий единственный чернокожий член жюри предложил назначить осужденному наказание в виде пожизненного тюремного заключения без права условно-досрочного освобождения. В итоге такое решение и было принято, хотя одиннадцать белых присяжных были разочарованы тем, что не смогли настоять на вынесении смертного приговора.
По делу Куинси одна за другой подавались апелляции — и всякий раз на всех уровнях судебной системы вынесенный ему приговор единогласно подтверждался. Осужденный пытался доказать свою невиновность уже в течение двадцати двух лет, но никто его и слушать не хотел.
Молодой Тайлер Таунсенд был сломлен поражением и после него так и не сумел построить карьеру адвоката. Городок Сибрук был настроен против него, и его так толком и не сформировавшаяся адвокатская практика сошла на нет. Вскоре после того, как череда его апелляций была отклонена, он сдался и уехал в Джексонвилл, где сначала начал работать на полставки как общественный защитник, а затем и вовсе перестал заниматься юриспруденцией и ушел в другую сферу деятельности.
Фрэнки нашел Таунсенда в Форт-Лодердейле, где он, похоже, вполне счастливо живет с семьей и хорошо зарабатывает, успешно занимаясь девелопментом бизнес-центров вместе со своим тестем. Чтобы войти с ним в контакт, потребуется проявить осторожность и все тщательно продумать — к счастью, мы это умеем.
Диана Руссо в Сибрук никогда не возвращалась и, насколько нам известно, замуж больше не вышла, хотя мы в этом не уверены. Вики сотрудничает с одной частной компанией, связанной с вопросами безопасности, которую мы порой нанимаем для выполнения отдельных поручений. С ее помощью год назад Диану удалось найти на острове Мартиника. Если еще заплатить нашим наемным «шпионам», они могут копнуть глубже и предоставить нам больше информации. Однако на данный момент этот расход вряд ли себя оправдает. Попытки побеседовать с Дианой, скорее всего, будут потерей времени.
Наша цель — освободить из тюрьмы Куинси Миллера. Найти настоящего убийцу для нас не является приоритетом. Чтобы решить главную задачу, мы должны развалить версию государственного обвинения. Раскрытие же преступления — дело других людей, хотя можно смело сказать, что через двадцать два года после вынесения приговора этим никто не занимается. Штат Флорида признал обвиняемого виновным и вынес ему приговор. А правда никого не интересует.
Глава 6
Последние восемь лет Куинси провел в тюрьме под названием Коррекционный институт Гарвина. Она находится вблизи небольшого городка Пекэм, располагающегося в сельской местности, примерно в часе езды на север от Орландо. Впервые я побывал там четыре месяца назад — в качестве священника, удовлетворяющего духовные нужды заключенных. Тогда на мне была старая черная рубашка со стоячим воротничком. Приходится удивляться, насколько больше уважения я вызываю у окружающих как священник, чем как юрист, по крайней мере, в тюрьмах и их окрестностях.
Воротничок я надел и сегодня — чтобы запутать охрану. Вики подготовила все необходимые бумаги, и в них я оформлен как адвокат Куинси. Дежурный у входа внимательно изучает документы, смотрит на мой стоячий воротничок. У него явно возникают вопросы, но он слишком сбит с толку, чтобы их задавать. Я достаю свой мобильный телефон, прохожу через сканеры, а затем целый час жду в мрачном помещении для посетителей, просматривая местные таблоиды и в который раз с грустью размышляя о том, куда катится мир. Наконец за мной приходят. Следуя за охранником, я выхожу из первого здания тюрьмы и шагаю по дорожке, обрамленной с одной стороны забором и несколькими рядами колючей проволоки. Много раз мне приходилось бывать в качестве посетителя в тюрьмах, и их вид изнутри меня уже не шокирует. При том что заведения пенитенциарной системы отличаются друг от друга, между ними есть некое сходство: все они состоят из приземистых бетонных зданий квадратной и прямоугольной формы, без окон; во внутренних двориках, предназначенных для прогулок, толкутся, убивая время, мужчины в одинаковых тюремных робах. На вышках по периметру стоят охранники — они взирают на меня с презрением, потому что я здесь всего лишь посетитель, пытающийся чем-то помочь мерзавцам, которых они стерегут. Мы входим в другое здание и оказываемся в просторной комнате с целым рядом маленьких кабинок, отгороженных от основного помещения сверхпрочным пластиком. Охранник открывает дверь в одну из них, и я шагаю внутрь.
Куинси уже на месте, по ту сторону толстой пластиковой преграды. Дверь за мной закрывается, и мы остаемся наедине. Чтобы как можно больше затруднить общение во время визитов, отверстий в перегородке нет, и нам приходится разговаривать с помощью массивных телефонов, изготовленных по меньшей мере три десятилетия назад. Если я захочу передать своему клиенту какой-нибудь документ, мне придется вызывать охранника, который сначала изучит бумагу, а затем отправится в другую, отделенную барьером часть помещения.
Куинси улыбается и постукивает кулаком по разделяющему нас пластмассовому щиту. Я приветствую его таким же образом — это заменяет рукопожатие. Моему клиенту сейчас пятьдесят один год, но, если бы не седина в волосах, он вполне мог бы сойти за сорокалетнего. Ежедневно Куинси тренируется со штангой и гантелями, занимается карате, старается ограничивать себя в дрянной тюремной пище и остается стройным и подтянутым. И еще он увлекается медитацией. Сняв трубку своего телефона, Куинси говорит в нее:
— Мистер Пост, хочу поблагодарить вас за то, что вы взялись за мое дело.
Глаза Куинси сразу наполняются слезами, а голос срывается. В течение последних пятнадцати лет у него не было ни адвоката, ни какого-либо законного представителя — вообще никого. Никто на свете не предпринимал попыток доказать его невиновность. Из собственного уже весьма богатого опыта я знаю, что одно только это для невинно осужденного — почти невыносимая ноша, гнетущая его душу. Порочная, прогнившая судебная система упрятала человека в тюрьму, и нет никого, кто бросил бы ей вызов. Заключенному в таких случаях тяжело примириться уже с тем фактом, что его, не совершившего преступления, осудили. Если же никто не