Через несколько минут после ухода Норы вновь зазвонил телефон. Лютер схватил трубку. Может, Блэр? Он скажет ей всю правду. Заставит задуматься о том, стоит ли делать родителям такие сюрпризы – являться без предупреждения в последнюю минуту, о том, как это эгоистично с ее стороны. Она, конечно, обидится. Но ничего, урок пойдет на пользу. Раз на носу свадьба, родители ей еще ох как пригодятся!

– Алло! – рявкнул он в трубку.

– Лютер, это Митч Андервуд, – прогудел в ухо басистый голос, при первом же звуке которого Лютеру захотелось сунуть голову в духовку.

– Привет, Митч.

– Веселого тебе Рождества. Послушай, спасибо за приглашение, но у нас, наверное, не получится. Слишком уж много приглашений. Прямо на части рвут.

Да, конечно, так Лютер и поверил! У всех и каждого в списках Андервуды под номером один, не иначе.

– Ей-богу мне страшно жаль, Митч, – сказал Лютер. – Может, тогда в будущем году?

– Конечно. Звоните нам.

– Веселого Рождества, Митч.

Итак, теперь их восемь вместо двенадцати. Снова неувязка. Едва Лютер отошел от телефона на шаг, как снова раздался звонок.

– Мистер Крэнк. Это я, Докс, – послышался знакомый тонкий голосок.

– Привет, Докс.

– Очень жаль, что у вас так вышло с круизом, ну и все такое...

– Ты уже это говорила.

– Да, но вдруг возникли такие обстоятельства... Парень, с которым я встречаюсь... в общем, он решил устроить мне сюрприз. Приглашает на обед в «Тэннер-Холл». Шампанское, икра... Он зарезервировал столик еще месяц назад. И я просто не могу ему отказать.

– Ну конечно, не можешь, Докс.

– Он даже нанял лимузин. Он вообще такой классный!

– Ни секунды не сомневаюсь, Докс.

– Так что заехать к вам не получится. Но мне так хотелось повидать Блэр!

Блэр отсутствовала всего месяц. А до этого они с Докс не виделись, наверное, года два.

– Я ей передам.

– Вы уж извините, мистер Крэнк.

– Ничего страшного.

Итак, шестеро. Трое Крэнков плюс Энрике и еще преподобный отец с миссис Забриски. У Лютера был порыв позвонить Норе и выложить скверные новости. Но потом он подумал: зачем? Бедняжка и без того надрывается, ездит по этим проклятым магазинам. Еще зарыдает чего доброго. Так зачем давать повод снова орать, костерить его, на чем свет стоит за дурацкую идею с круизом?

Коньяк казался Лютеру единственным средством спасения. Однако пока он отказывался признать это.

* * *

Спайк Фромейер доложил все, что видел и слышал. Имея сорок баксов в кармане и дав Лютеру обет молчания, он поначалу был не слишком разговорчив. Но на Хемлок-стрит такие штучки не проходят. Выслушав пару угроз и упреков от отца, он в конце концов раскололся.

Рассказал о том, как ему заплатили за то, что помог перенести елку от Трогдонов, о том, как помогал мистеру Крэнку устанавливать дерево в гостиной, о том, как снимали игрушки и вешали другие, о том, как мистер Крэнк то и дело бегал к телефону и названивал разным людям. Короче, Спайк видел и слышал достаточно, чтобы сделать вполне однозначный вывод: Крэнки в последний момент передумали и устраивают рождественскую вечеринку, вот только никто не собирается к ним в гости. Спайк не знал, по какой такой причине они передумали, с чего вся эта суета и спешка, потому что мистер Крэнк говорил по телефону в кухне, да еще тихо. Бегал туда чуть ли не каждые десять минут.

Итак, если верить Спайку, в доме у Крэнков назревал кризис.

Вик позвонил Неду Бекеру, тот – Уолту Шёлю, и вскоре вся троица собралась на совет, причем Уолт с Недом продолжали вести наблюдение за домом Крэнков.

– Только что уехала в страшной спешке, – доложил Уолт. – Никогда не видел, чтобы Нора ездила так быстро.

– А где Лютер? – спросил Фромейер.

– Дома, – ответил Уолт. – Похоже, заканчивает украшать елку. Должен сказать, у Трогдонов она смотрелась красивее.

– Да, что-то там происходит... – задумчиво протянул Нед Бекер.

* * *

В тележке у Норы была коробка с шестью бутылками красного и шестью бутылками белого вина, и она до сих пор не понимала, зачем купила так много. Кто, скажите на милость, все это выпьет? Может, придется ей самой. К тому же она выбрала самое дорогое вино. Специально. Хотела, чтобы Лютер ужаснулся, когда ему пришлют выписку с банковского счета. Все деньги, которые удалось сэкономить к Рождеству, пошли прахом.

Продавец винного магазина опускал на витрины жалюзи и закрывал входную дверь. Одинокая кассирша торопилась пробить чеки выстроившимся в очередь покупателям. Перед Норой стояли трое и еще один сзади. В кармане пальто зазвонил мобильник.

– Алло? – ответила она полушепотом.

– Нора? Это Дью Забриски.

– Да, отец? – Сердце у нее упало. Преподобного отца выдал голос.

– У нас тут возникла проблема... – голосом, исполненным печали, начал он. – Обычный для кануна Рождества хаос, сами понимаете, все мечутся, все куда-то спешат. К нам только что приехала тетя Бет из Толедо, без всякого предупреждения. Так что, боюсь, мы никак не сможем заскочить к вам сегодня повидаться с Блэр.

Впечатление было такое, будто Дью Забриски не виделся с Блэр лет двадцать.

– Очень жаль, – с трудом выдавила Нора, да еще подпустила в голос печали. На самом деле ей хотелось чертыхаться, богохульствовать и плакать одновременно. – Что ж, тогда как-нибудь в следующий раз.

– Мы не слишком подвели вас, Нора?

– О нет, ничего страшного, отец.

Вздыхая, они пожелали друг другу веселого Рождества и распрощались. Нора прикусила нижнюю губу. Затем протянула кредитку, расплатилась за вино, с полмили толкала тележку к машине, на каждом шагу проклиная мужа. Потом подъехала к «Крогер» и, пробившись сквозь толпу