Дэвид вышел из комнаты и вернулся к себе в мансарду, где провел остаток дня, листая старые книги Джонатана Талви. Он сидел у окна и думал о том, что здесь когда-то сидел Джонатан. Он ходил по тем же коридорам, ел на той же кухне, играл в той же гостиной и даже спал в той же кровати, что и Дэвид. Возможно, где-то в прошлом он по-прежнему совершает это, и оба они, Дэвид и Джонатан, занимают одно и то же место, но на разных ступенях истории. Джонатан невидимой тенью пересекает мир Дэвида, не подозревая, что каждую ночь делит постель с незнакомцем. От этой мысли Дэвида передернуло, но, с другой стороны, ему было приятно думать, что между двумя мальчиками, так похожими друг на друга, может существовать какая-то связь.
Он гадал, что же случилось с Джонатаном и малышкой Анной. Может быть, они убежали, хотя Дэвид был уже достаточно взрослым, чтобы понять огромную разницу между выдуманным побегом из книг и реальностью, где встретились четырнадцатилетний мальчик и девочка семи лет. Если что-то заставило их бежать, они должны были быстро устать, проголодаться и пожалеть о содеянном. Отец говорил Дэвиду, что если он когда-нибудь потеряется, надо или самому найти полисмена, или попросить об этом взрослых. Но не следует при этом обращаться к одиноким мужчинам. Нужно обратиться к даме или к семейной паре, желательно с ребенком. Осторожность никогда не помешает, говорил отец. Не так ли произошло с Джонатаном и Анной? Вдруг они заговорили с неправильным человеком, который вовсе не собирался помогать им, и этот человек похитил их и спрятал в таком месте, где никто не сумел их отыскать? Но зачем ему это понадобилось?
Лежа в постели, Дэвид вспомнил ответ на этот вопрос. Прежде чем мама окончательно уехала в «не совсем больницу», он слышал, как она обсуждает с отцом смерть местного мальчика. Его звали Билли Голдинг, и он пропал по дороге из школы домой. Этот мальчик учился в другой школе и не был приятелем Дэвида, но Дэвид знал, как он выглядел, потому что Билли был очень хорошим футболистом и играл в парке по утрам в субботу. Болтали, будто один человек из «Арсенала» говорил с мистером Голдингом, что Билли может вступить в клуб, когда подрастет. Правда, кто-то другой утверждал, что Билли это выдумал. А потом Билли пропал, и две субботы подряд в парк приезжала полиция и всех расспрашивала. Они говорили с Дэвидом и его отцом, но Дэвид ничем не мог им помочь. На третью субботу полиция уже не приехала.
Пару дней спустя Дэвид услышал в школе, что тело Билли Голдинга нашли у железнодорожных путей.
В ту ночь, готовясь ко сну, Дэвид услышал разговор родителей в их спальне. Тогда-то он узнал, что Билли был раздет, а полиция арестовала мужчину, который жил со своей матерью в маленьком чистеньком домике недалеко от того места, где нашли тело. Из разговора Дэвид понял: прежде чем Билли умер, с ним случилось что-то очень плохое, и это плохое было связано с человеком из маленького чистенького домика.
В тот вечер мама специально пришла, чтобы поцеловать Дэвида. Она очень крепко его обняла и снова предупредила, что никогда нельзя разговаривать с незнакомыми. Мама сказала, что сразу после школы он должен идти домой, а если кто-то чужой подойдет к нему, предложит конфету или пообещает подарить голубя, нужно уходить как можно быстрее. Если же тот человек увяжется за ним, нужно подойти к первому дому и рассказать людям, что происходит. Он никогда, никогда не должен уходить с незнакомцем, что бы тот ни говорил. Дэвид ответил, что такого никогда не будет. Когда он давал маме обещание, его беспокоил один вопрос, но он его не задал. Мама и так выглядела обеспокоенной, и Дэвид не хотел, чтобы она встревожилась еще сильнее и перестала отпускать его на улицу. Но вопрос остался даже после того, как мама погасила свет, и он остался лежать в темной комнате. Вопрос был такой: «А что делать, если он заставит меня идти с ним?»
Теперь, в другой спальне, он думал о Джонатане Талви с Анной и гадал: а если тот человек из маленького чистенького домика, который жил со своей матерью и носил в карманах конфеты, заставил их пойти вместе с ним к железнодорожным путям?
И там, в темноте, играл с ними так же, как с Билли.
В тот вечер за обедом отец снова говорил о войне. Война пока никак не касалась Дэвида. Бои шли где-то далеко, хотя они видели их в кинохронике, когда ходили смотреть какой-нибудь фильм. Все оказалось гораздо скучней, чем ожидал Дэвид. Раньше война казалась очень увлекательной, но реальность пока была совсем иной. Правда, над домом часто пролетали эскадрильи «спитфайров» и «Харрикейнов», а над Ла-Маншем постоянно шли воздушные бои. Немецкие бомбардировщики совершали налет за налетом на аэродромы к югу от Лондона, разбомбили церковь Сент-Джайлз в ист-эндском Крипплгейте (мистер Бриггс назвал это «типичным нацистским поведением», а отец Дэвида несколько менее эмоционально объяснил неудачной попыткой уничтожить нефтеперерабатывающий завод в Темзхейвене). Тем не менее Дэвиду казалось, что все это далеко. У него не было ощущения, что война идет на заднем дворе. В Лондоне люди разбирали на сувениры сбитые немецкие самолеты, хотя никому не разрешалось приближаться к обломкам. Нацистские летчики, выпрыгнувшие с парашютом, то и дело будоражили общественность. Здесь же, в пятидесяти милях от Лондона, все было очень спокойно.
Отец поместил рядом с тарелкой сложенную «Дейли экспресс». Газета была тоньше, чем обычно, всего шесть листов. Отец объяснил это тем, что введено нормирование бумаги. «Магнет»[3] перестали печатать в июле, лишив Дэвида похождений Билли Бантера,[4] но пока оставался ежемесячный «Бойз оун пейпер», все номера которого Дэвид аккуратно сохранял наряду с выпусками «Боевой авиации».
— Ты должен идти воевать? — спросил Дэвид после обеда.
— Нет, вряд ли, — отозвался отец. — Вооруженным силам я больше пригожусь на своем месте.
— Совершенно секретно, — сказал Дэвид.
— Да, совершенно секретно, — улыбнулся отец.
У Дэвида до сих пор дух захватывало при мысли, что его отец, возможно, разведчик или, по крайней мере, знает о разведчиках. Пока это была единственная интересная сторона войны.
Той ночью Дэвид лежал в постели и смотрел на лунный свет, льющийся в окно. Небо было чистым, а луна очень яркой. Вскоре глаза у него закрылись, ему стали сниться волки, маленькие девочки и старый король в разрушенном замке, крепко спящий на